Одиссей, или День сурка. Работы по поэтике. Илья Франк

жерлом обращенная к мраку Эреба на запад;

      Мимо ее ты пройдешь с кораблем, Одиссей многославный;

      Даже и сильный стрелок не достигнет направленной с моря

      Быстролетящей стрелою до входа высокой пещеры;

      Страшная Скилла живет искони там. Без умолку лая,

      Визгом пронзительным, визгу щенка молодого подобным,

      Всю оглашает окрестность чудовище. К ней приближаться

      Страшно не людям одним, но и самым бессмертным. Двенадцать

      Движется спереди лап у нее; на плечах же косматых

      Шесть подымается длинных, изгибистых шей; и на каждой

      Шее торчит голова, а на челюстях в три ряда зубы,

      Частые, острые, полные черною смертью, сверкают;

      Вдвинувшись задом в пещеру и выдвинув грудь из пещеры,

      Всеми глядит головами из лога ужасная Скилла.

      Лапами шаря кругом по скале, обливаемой морем,

      Ловит дельфинов она, тюленей и могучих подводных

      Чуд, без числа населяющих хладную зыбь Амфитриты.

      Мимо ее ни один мореходец не мог невредимо

      С легким пройти кораблем: все зубастые пасти разинув,

      Разом она по шести человек с корабля похищает.

      Близко увидишь другую скалу, Одиссей многославный:

      Ниже она; отстоит же от первой на выстрел из лука.

      Дико растет на скале той смоковница с сенью широкой.

      Страшно все море под тою скалою тревожит Харибда,

      Три раза в день поглощая и три раза в день извергая

      Черную влагу. Не смей приближаться, когда поглощает:

      Сам Посейдон от погибели верной тогда не избавит.

      Скилла – это одновременно и Полифем (скала с пещерой, пожирающая путников), и животное вроде собаки. У этого зверя двенадцать лап и шесть шей. Тут мы встречаемся с еще одним интересным «второстепенным членом предложения» нашей морфологии, нашей «сущностной формы». Звериный двойник нередко предстает как некое множественное существо – словно отражение героя во многих зеркалах. Герой отражается в мире, а мир многогранен. Отражение героя в разных гранях мира дает множественность облика двойника (его многоглазость, многоликость, многорукость). (Впрочем, мы уже встречали это в отрывке из повести Де Квинси, где «англичанин, употребляющий опиум» видит на водной поверхости множество лиц.) Кроме того, герой и его спутники приравниваются к дельфинам, тюленям, к «подводным чудам», что говорит об их превращении (в обряде инициации) в живые части водной стихии, символизирующей мир в целом («ловит дельфинов она, тюленей и могучих подводных чуд»). Герой обретает звериную душу, как в стихотворении Мандельштама:

      Корабль Одиссея, проходящий между Сциллой и Харибдой. Итальянская фреска. 1560 год

      Ни о чем не нужно говорить,

      Ничему не следует учить,

      И печальна так и хороша

      Темная звериная душа:

      Ничему не хочет научить,

      Не умеет вовсе говорить

      И плывет дельфином молодым

      По седым пучинам мировым.

      Еще