Жизнь волшебника. Александр Гордеев

они хороши, всегда

      неприятны уже тем, что они итоги. Поэтому не лучше ли подбивать их в день смерти? То есть,

      надо отделить одно от другого: день рождения праздновать как день планов и перспектив, а день

      смерти – как день итогов. И тогда день рождения, освобождённый от лишней заботы, потеряет

      печаль. А впрочем, как тут ни умничай, сколько ни рассуждай, что правильней, что не правильней,

      а только дату смерти всё равно никто намечать себе не захочет. Праздником это быть не может.

      Так что, вся нагрузка итогов как лежала, так и будет лежать на дне рождения, которому радуются

      лишь в детстве – на подъёме, а на спуске, как всем известно, от него уже грустят…

      По хорошему-то, день рождения надо бы вообще проживать вместе с близкими людьми. Пусть

      они пособят пройти через него. Пусть поддержат в этот день, когда время обнажено и

      воспринимается болезненно, остро, как в тот самый момент, когда из ствола жизни проклюнулся

      новый росток. Именно в этот день человек был опущен откуда-то с вышних далей и лёгким

      56

      шлепком направлен по жизненным годовым виткам с неизвестным их количеством. Только связь

      его с мистическими высями не прерывается, потому что на каждом витке он возвращается к этому

      обнажённому, не изолированному от обыденности месту. Так что день рождения – это самый

      мистический, самый искренний день любого человека…

      Повернув голову, Роман смотрит в окно, а там уже смеркается. День практически позади, а ведь

      именно сегодня, в этот промежуток обнажённого времени, как раз и могло бы прийти что-то

      необычное. Именно сегодня любое событие способно напрямую прикипать к Судьбе. Так что, в

      любой рядовой день можно было бы полежать ещё немного, поразмышлять, а потом взяться за

      книжку и читать её, так же размышляя, но только не сегодня. Каким был этот день двадцать один

      год назад? Как выглядели тогда родители? Конечно же, они были молодыми и счастливыми…

      Расспросить бы их как-нибудь о разных мелочах главного этого дня …

      Но как быть сегодня? На заводе он про день рождения умолчал, чтобы избежать предложения

      поставить бутылку. Бутылки, положим, не жалко, да только что интересного в перспективе

      банальной мужской выпивки? Сегодня хочется тепла. Навестить кого-нибудь из своих женщин, что

      ли? Но все они – для будней. Для душевного события женщины нет.

      Конечно, теплей, чем в гнезде Макаровых, его не встретят нигде. Они с Серёгой помнят дни

      рождения друг друга и, скорее всего, Серёга поджидает его вечерком. Однако у друга всё своё. Как

      пойти в чужой дом со своим днём рождения? Вот он я – за поздравлениями пришёл!? Как можно

      постоянно с бравадой заявлять, что тебе на этом свете лучше всех, а в день рождения приползти к

      старому другу, потому что нет ничего своего? Откровенно явиться к нему за теплом – значит

      выглядеть уж и вовсе ничтожным. Понятно, что по большому-то счёту Серёга