Жизнь волшебника. Александр Гордеев

мир не блистает сейчас новыми вариациями и бликами, зато, как после очищения

      туманом, становится простым, понятным и непосредственным. Наверное, таким-то он и должен

      быть для нормального, полноценного мужчины. Сама же Наташка теперь куда ближе всех женщин

      на свете и, конечно же, ближе, чем Света Пугливая Птица, с которой потеряно столько холодных

      вечеров. Оказывается, для сближения мужчины и женщины не всегда нужны какие-то начальные

      серьёзные отношения и привязанности – с Наташкой всё обходится и лёгким мостком. Как это

      здорово, что её в любой момент можно взять и прижать к себе. Она просто своя.

      – Ты на меня не сердишься? – спрашивает Роман, обнимая свою женщину на прощание.

      – А за что? – искренно интересуется она.

      – Ну, за то, что я сделал это с тобой.

      Наташка устало, но от души смеётся, и Роман, наконец-то, убеждается в том, что раньше лишь

      смутно предполагал: оказывается, и женщине это тоже приятно. Как же это здорово тогда – делать

      так, чтоб хорошо было и тебе самому, и ей! Как мудро это притяжение задумано природой!

      На обратном пути по утреннему акварельно-прозрачному селу Роман намеренно, словно

      проверяя себя, вспоминает Любу и вдруг не находит её тени рядом со своей душой. И в этом уже

      нет ни огорчения, ни печали: лишь та же необъятная новая свобода врывается в грудь, до боли

      распирая её.

      Барьер преодолён. Теперь он уже знает, что такое женщина. Конечно же, глубоко, втайне он

      хотел познать её, и находясь под впечатлением Любы, да не решался признаться даже себе. Но

      теперь все его желания, ранее приглушаемые внутри, торжествующе прорываются и с упоением

      лупят в дребезжащие литавры. И ничего плохого в этом ликовании нет. Нет, потому что это простое

      знание тоже придаёт мужчине особую знаочимость и вес. Разве не хотел он этого? Знаочимость-то,

      она ведь не только в том, чтобы, извините, быть партийным… А, кстати, кстати, кстати…

      Совместимо ли это? Как будущий коммунист он обязан соблюдать моральный кодекс. А тут явное

      нарушение, перекос… Впрочем, об этом перекосе он думает после, но, конечно же, не в своё

      первое по-настоящему мужское утро. Не надо портить его ничем…

      Первыми о предательстве Романа сразу всей родительской коалиции (исключая Огарыша, не

      входящего в неё), узнают Овчинниковы и сама Света. Недоступную Светлану потрясает измена

      31

      того единственного, которого она столько ждала и которого видела единственным на всю свою

      жизнь. Понимая, чем взяла Наташка, она смотрит теперь на себя, как на последнюю дуру. Какая же

      она глупая, глупая, глупая! Так любить, столько ждать и так всё испортить! Причём, испортить в то

      время, когда ей и самой хотелось быть открытой, приветливой, когда у самой было желание

      говорить ласковые слова и такие же слова слышать. Как хорошо стало ей тогда от руки Романа на

      своём плече!