Жизнь волшебника. Александр Гордеев

не по той специализации», – успевает кисло усмехнуться Роман. Но расслабляться тут

      ещё рано: не ему учить этого технаря, какая фотобумага лучше. А пока что все принесённые

      пакеты Роман кладёт поверх пакетов, взятых у него тестем. Они лежат на другой широкой доске,

      устроенной поверх раковины. Теперь надо как-то умудриться забрать нужное. Иван Степанович

      настраивает новый кадр.

      – Неплохо получается, – говорит Роман, снова разглядывая одну из мокрых фотографий, – а это

      что за бумага?

      – Тонкая, глянцевая, контрастная, – отвечает тесть, пристально наводя резкость, – это моя.

      Остатки былой роскоши, как говорят. Осталась, кажется, всего два листа. За твою ещё и не брался.

      Роман и рад бы с облегчением вздохнуть, но вздох это тоже улика. Было бы куда сесть, так

      плюхнулся бы, как мешок. Конечно, тестю он сейчас мешает: печать фотографий всегда дело почти

      интимное и любой посторонний – помеха.

      – Но ты-то куда столько бумаги припёр? – говорит Иван Степанович, неожиданно вспомнив

      совершенно «деревенское» словцо. – У меня две плёнки всего. Если считаешь, что эта бумага

      лучше, то забери остальную.

      А вот этого повторять уже не надо. Роман вытаскивает нижние пачки и для порядка торчит в

      102

      ванной ещё несколько минут.

      – Ну ладно, – говорит он наконец, – пойду, а то я с работы, ещё не ужинал.

      – Добро, – с удовольствием соглашается Иван Степанович, – не простынь смотри: мокрый весь.

      Тогда уж и обратно бегом…

      Из подъезда Роман вырывается, как из клетки, хотя некоторый червь сомнения остаётся: не

      схитрил ли Иван Степанович? Ведь, наткнувшись на злополучную пачку, он мог её снова заклеить,

      сделав вид, что ничего не знает. Нетрудно ему было догадаться о том, что за этой злополучной

      пачкой вот-вот взмыленно примчится один известный гражданин. Так что надо скорее добежать до

      дома и проверить свежесть клея. Пожалуй, с этим компроматом надо кончать. Сегодня же его в

      мелкие кусочки! Чтобы не попадаться на таком, лучше ничего такого не иметь. Надо ж – так ловко

      придумать и так глупо пролететь! Опасался жену, а попался на тесте. Как хорошо, что этот лишний

      стакан на столе попался на глаза. Ирэн могла и не сказать о приходе отца или сообщить об этом

      поздно вечером или ночью. И что тогда? С ума сходить? Нет уж, хватит: всё в клочки! Спокойствие

      дороже. Зачем ему это теперь? У него замечательная красавица жена. Жена – судьба. Мужики от

      зависти дохнут. Ребёнок скоро будет. Чего ещё? Прошлое пора замуровать бетоном забвения. Так

      что – всё, срок хранения этой пачки вышел!

      Снова забыв про ужин, Роман тут же запаковывает коробку с фотопринадлежностями, отложив

      в сторону пачку с еле приметной «птичкой», рискованно побывавшую в руках тестя. Теперь уже

      можно ничего не опасаться, но, услышав сзади шарканье тапочек жены, Роман автоматически суёт

      эту пачку под свитер.