Жизнь волшебника. Александр Гордеев

он родился хромым, а мать – богиня Гера – бросила его в море. Так мог ли кто-то другой

      из этих ослепительных Богов признать урода своим сыном? А характер того же Пана? У кого, как

      не у кузнеца, трудяги Гефеста, мог быть такой же трудолюбивый, скрытный, но и весёлый сын? И

      94

      опять-таки тут очень достоверно то, что Пан хоть и сердитый, но не мстительный. Он же ни на кого

      не поднимает руки. Его оружие – лишь «панический» страх, который он может напускать на целые

      армии. Вот так-то… Психологии тут бездна… Потрясающе!

      Голубика подходит и внимательно, склонив голову набок, смотрит на него. Примерно так же

      смотрел Роман на неё и её сокурсников, когда они пришли в квартиру, рассуждая об иностранной

      литературе.

      – Ты что, всё это наизусть откуда-то выучил? – растерянно спрашивает она.

      – Нет, просто лежу, рассуждаю.

      – Но ты же откуда-то это взял?

      – Да говорю же: просто лежу и думаю, – отвечает Роман, не понимая, чего она хочет от него.

      Он продолжает свои рассуждения дальше, и Голубика оказывается просто сокрушённой его

      мини-лекцией. Роман так свободно оперирует всей уже известной ему информацией, что Ирэн не

      успевает за ним: пока вспомнишь, кто там какой-то один из героев, он говорит уже о другом. Она и

      предполагать не могла, что Роман дойдёт до такого изящного, самостоятельного анализа

      мифологии! Бездна психологии обнаруживается для неё не в мифологии, а в собственном,

      казалось бы, уже диванном муже. Её друзья и сокурсники онемели бы сейчас… Хотя однажды, нет

      дважды (второй-то раз своей внезапной лезгинкой) Роман уже заставлял её изысканных друзей

      сидеть с открытыми ртами. Вот и сейчас хоть приглашай их, да снова показывай мужа в новом

      репертуаре. Когда в детстве она читала эту большую красочную книгу, то ей, конечно, было

      интересно, но Роман-то идёт значительно дальше. Он, кроме того, рассуждает и анализирует. Того,

      о чём он говорит, в книге нет. Это и впрямь рождается в его голове. Он из прочитанного извлекает

      какое-то именно своё особенное знание.

      Издали глядя на схему, укреплённую на стене, Роман лежит, закинув руки за голову. Голубика,

      придерживая живот, осторожно присаживается рядом на краешек дивана.

      – Странно, – произносит она с беспомощной улыбкой, – зачем тебе всё это? Ты же электрик…

      Она едва не говорит «простой электрик», но в последний момент успевает поправиться.

      – Да это я так, от нечего делать, – отвечает всё же слегка задетый Роман.

      «А в самом деле, зачем? – задумывается он. – Может быть, для некой гармонизации жизни?»

      Во всём, что относится к древности, обнаруживается хоть какая-то системность и порядок. Это как

      раз то, чего не совсем хватает в его жизни. Увлечение мифологией подсказывает и следующий его

      интерес. Потом он возьмётся за историю. Как основу схемы по истории он прочертит длинную

      временную ось с насечками