Неизвестный Юлиан Семёнов. Возвращение к Штирлицу. Юлиан Семенов

я молю тебя, уколи меня, а?

      – Я пойду, – сказал доктор. – Не могу больше. Я был с вами, барон, я долго был с вами, но я не могу больше, я уйду.

      – Доктор, ну что вы, доктор! Простите меня, доктор, только будьте со мной, доктор! Я же не могу один, доктор, я совсем не могу один.

      Доктор отрицательно качает головой:

      – Нет, я пойду. Я пойду. Медицина может принимать все, кроме бессмыслицы, я пойду, барон.

      Он медленно и понуро идет к выходу.

      Унгерн достает из-под кошмы пистолет и стреляет ему в спину.

      Открывается дверь юрты Унгерна, шлепается на землю тело доктора, в ужасе вскакивает с кошмы Унгерн. Входит в палатку Ванган.

      – Он полз к красным, – говорит Ванган. – Он хотел сказать, где ты стоишь лагерем. Я привез его тебе.

      Унгерн медленно приближается к доктору, трогает его носком сапога, поднимает глаза на Вангана, хватает его за руки:

      – Ты сам пришел ко мне, сам?! Побудь со мной. Что тебе нужно, я все тебе дам, только побудь со мной. Я спать не могу один, я спать не могу. Побудь здесь, я досплю. Вот, сядь у полога. Смотри ты, какой здоровый, тебе ничего не страшно. Сядь, а я посплю.

      Ванган садится у входа в палатку и говорит:

      – Ну, спи.

      Унгерн снова подходит к нему, заглядывает в лицо, щупает его лицо пальцами, будто слепой. Потом отходит на кошму, заворачивается в шинель и засыпает.

      Тихо в лагере, только какая-то неведомая птица вдруг прокричала.

      Ванган вышел из юрты и ответил таким же длинным и таинственным, протяжным криком.

      РАННЕЕ УТРО. Выстроились всадники. Возле Унгерна на коне Ванган. Унгерн говорит:

      – Братья, вы доверяли мне, и Бог воздаст вам сторицей за веру вашу. Никто из красных не знает, где мы. Горы велики, наш дух силен.

      Вдруг он замолкает, потому что из кустарников медленно, бросив поводья, выезжает на коне Мунго. Унгерн сначала ничего не понимает. Потом смотрит на Вангана. Достает из-за пазухи маузер, вскидывает его, направляет на Мунго – и – сухой треск, нет выстрела. Еще раз нажимает курок Унгерн, и снова нет выстрела. Еще и еще раз.

      И вдруг спокойно, с каким-то чистым, старческим мудрым презрением начинает смеяться Ванган.

      – Вязать его, что ли? – спрашивает он Мунго.

      Унгерн дает шпоры своему коню.

      Несется барон сквозь кустарник. Ванган пускается следом. Мунго кричит всадникам:

      – Ну?! Будем так стоять, когда убегает тот, кто погубил старика Вандижанцана и запорол шомполами брата Давсана?

      Срывается с места тот всадник Давсан, который ночью говорил о брате. Следом за ним – все.

      Несутся Ванган и Унгерн. Ванган снимает с руки лассо и ловко швыряет его. Падает конь Унгерна, попав ногой в петлю. Летит на землю Унгерн; спрыгивает с седла Ванган – яростно дерется с Унгерном, – это его последний бой, – валит барона, вяжет его, бросает поперек седла, как пушинку, и спрашивает:

      – Куда его везти, Мунго?

      Мунго, не отрывая взгляда от Унгерна, говорит:

      – На север, к красным. К Сомову.

      Дарима тихо спрашивает:

      – Мунго,