Неизвестный Юлиан Семёнов. Возвращение к Штирлицу. Юлиан Семенов

недовольно оборачивается. Видит Мунго, и лицо его добреет. Он поднимается с колен, идет к Мунго, здоровается с ним.

      Мунго приложил палец к губам:

      – Тише. Твой русский друг, твой красный русский друг велел передать, запомни его слова: «В тот час, когда тебя назначат главнокомандующим Северной армией и Ванданова – твоим заместителем, не спускай с Ванданова глаз, он враг тебе».

      Максаржав снова опустился перед Буддой на колени, начал молиться. Потом, обернувшись, сказал:

      – Как там Сухэ Батор?

      Мунго пожал плечами. Продолжая молиться, Хатан Батор спросил:

      – Что же ты молчишь?

      Мунго снова пожал плечами:

      – Что мне говорить? Мало не скажешь, много – не сможешь.

      – Хочешь чаю?

      – Мне надо уходить из города, Максаржав. Я нашел Дариму.

      – Счастливого пути тебе.

      – Запомни слова нашего друга, Хатан Батор.

      Хатан Батор кивнул головой:

      – Ладно, я запомню эти слова.

      Мунго мягкой тенью выскочил из юрты.

      Хатан Батор снова опустился перед Буддой на колени и стал жарко шептать:

      – Пошли спокойствие моему народу, всемогущий, пошли мир монголам.

      Хатан Батор поднялся с колен, вышел из юрты. Медленно светало.

      Во двор к Хатан Батору въехал на взмыленном коне Ванданов с пятью охранниками, он соскочил с коня, поклонился Хатан Батору и протянул ему свиток.

      – От императора, – сказал он.

      – Что это? – спросил Максаржав.

      – Приказ о твоем назначении Верховным главнокомандующим Северной группой войск.

      – А кто поедет со мной туда?

      – Твоим заместителем назначен я, твой друг и раб.

      – Когда нужно ехать?

      – Сейчас. Кони ждут.

      КОРИДОР ШТАБА УНГЕРНА ПРОНИЗАН СОЛНЦЕМ. Раскланиваясь со встречающимися офицерами, по коридору идет Сомов. Он спрашивает одного из штабистов:

      – Что у вас здесь, как на Пасху, не протолкнешься?

      – Пришло несколько машин из Пекина.

      – А генерал Балакирев разве не приехал?

      – Нет, он на легковой, видимо, – послезавтра.

      – А Унгерн один? Он меня что-то вызывал?

      – Да, барон один.

      Сомов входит к Унгерну.

      – Ваше превосходительство, вы просили меня?

      Унгерн потер руку, сказал:

      – Просил. Собственно, вызывал. Но не будем субординаторами – просил, Сомов, просил. Хорошие вести из Харбина. Прекрасные вести из Парижа. Запад зашевелился. Надолго ли хватит? Но тем не менее. Так вот, милейший, Ванданов у меня умница и душенька, но в военном деле он понимает столько же, сколько я в прободении кишечника. Вот вам письмецо к Ванданову, передайте ему, и, если по обстановке, которую вы сможете оценить без особого труда, придется командовать Северной группой войск, вы будете ею командовать.

      – Но ведь там Максаржав.

      – Арта эла герра, дес де фуэра – всякое может быть.

      Унгерн протянул