Неизвестный Юлиан Семёнов. Возвращение к Штирлицу. Юлиан Семенов

отдохните здесь.

      Во второй комнате шифровальный аппарат, радиостанция. Это отделение ЧК на границе с Монголией.

      Часовщик разбирает серебряные часы. В них шелковка. Часовщик говорит шифровальщикам:

      – Это от товарища 974, его пароль.

      Шифровальщик берет шелковку, начинает читать:

      «Первое. Как я уже сообщал через парижского Простынкина, Унгерн скрывает от всех план выступления. Поэтому я вынужден был внедряться в работу более тщательно и затяжно. Армия Унгерна оснащена первоклассным оружием, мощна и мобильна. В ближайшие дни Унгерн выезжает в Харбин на совещание по координации совместного выступления белогвардейцев вдоль всех восточных границ республики.

      После того как совещание окончится, я постараюсь вернуться к вам вместе с планом – иначе моя миссия бесполезна.

      Второе. Товарищу Сухэ Батору ехать на переговоры с императором ни в коем случае нельзя, это ловушка.

      Третье. По предварительным данным, выступление Унгерна нужно ожидать в течение ближайшего месяца. Направление главного удара выяснить не удалось, ради этого остаюсь здесь.

      Четвертое. По возможности окажите помощь человеку, который передаст вам эти часы. В лагере интернированных гаминов у офицера, которому принадлежит машина под номером Л-293, – невеста Мунго. Крайне важно помочь этому человеку.

      974».

      Часовщик потер переносье, попросил шифровальщика:

      – Пожалуйста:

      «Из Парижа через Харбин к Унгерну выехал генерал Балакирев – непосредственный начальник Сомова по координационному центру. Видимо, в ближайшие дни он появится в Урге. Вам необходимо закончить операцию в течение ближайших пяти-шести дней. Мы со своей стороны примем все меры, чтобы не дать возможности Балакиреву поехать в Ургу из Харбина вместе с Унгерном. Желаем удачи».

      И прячет шифровку в часы Сомова.

      ЛАГЕРЬ ИНТЕРНИРОВАННЫХ ГАМИНОВ. Это целая улица палаток, разбросавшихся вдоль шоссейной дороги. В темноте солдаты грузят в повозки тюки с вещами. Русский возница наблюдает за погрузкой. Возле него пожилой китайский офицер.

      – Эти повозки довезут нас только до границы? – спрашивает он русского.

      – Да. Как только вы покинете нашу территорию и перестанете быть интернированными, наши повозки вернутся, – сердито ответил тот.

      – А вы что сердитесь? Мы ж пока еще не воюем с вами.

      – И не советую, – отвечает русский.

      В одной из палаток горит яркий свет: шесть свечей установлены в красивом резном подсвечнике, их тени слабо мерцают сквозь зеленое полотно палатки.

      Мунго ползет между палатками, замирая возле каждой, прислушиваясь к тому, что там происходит. Он подползает к той палатке, что освещена изнутри шестью свечами. Слышит голоса, доносящиеся оттуда, вжимается в землю, медленным, кошачьим движением достает из деревянных ножен длинный кинжал, перерезает веревки, крепящие основание палатки к колышкам, врытым в землю.

      А в палатке тем временем, на маленькой тахте, – Дарима и офицер. Он подвигается еще ближе к Дариме, обнимает ее, опрокидывает, ищет губами ее