Неизвестный Юлиан Семёнов. Возвращение к Штирлицу. Юлиан Семенов

только свет папиросы освещал его лицо и сощуренные, тревожные глаза.

      В комнату входит Мунго, одетый по-походному.

      Сомов целует паре руку. Мунго подхватывает его баул, и они вместе выходят. Слышен за окном топот копыт. Варя подходит к столику, берет карты, выбрасывает их из колоды. Все черные ложатся – пики, трефы. Она подходит к окну и долго смотрит в темноту, ничего не видно, только собаки лают.

      Сомов и Мунго едут по равнине. Чуть поодаль – три стражника из унгерновской охраны.

      – Ты зря на меня сердишься, Мунго. В Урге Даримы нет, она на севере. На север просто так не попадешь, там кордоны. Мне сдается, что тот офицер интернирован красными… Сдался в плен русским. Самому, по своей воле, туда не пробиться. С посланием от императора ты войдешь туда как хозяин.

      Мунго прерывисто вздохнул:

      – Я иногда себя бить по голове начинаю, когда верить перестаю. Бью, бью себя кулаками – тогда проходит.

      – Когда кончится война, тебе, знаешь что нужно будет делать? Читать учиться.

      – Зачем? От книжек люди лысеют, зубы шатаются.

      Едут по степи два всадника. Громадная луна висит в небе, и необозримая тишина кругом.

      Сомов и Мунго подъехали к юрте того самого старика, у которого Мунго познакомился с Вандановым. Они вошли в юрту, и старик бросился к Мунго со слезами:

      – Мунго, Мунго, бог тебя привел ко мне. Волки прирезали трех моих коней, я один, Мунго. Стая здесь волков, порежут и баранов, что нам делать тогда?

      – Старик, – ответил Мунго, – у меня же времени нет.

      – Где? – спросил старика Сомов.

      Старик показал рукой на север:

      – Там, возле ста деревьев.

      Сомов сказал стражникам:

      – Вы отдыхайте.

      …Раннее утро. Через дубовый лес, который разбросался на вершине гористого холма, несутся на конях Мунго и Сомов. В желтой, красной, синей и зеленой траве мелькают серые волчьи спины. Ударяют тугие выстрелы.

      Это Сомов и Мунго бьют с вытянутой руки из короткоствольных американских карабинов.

      Два волка падают. Сомов несется дальше, за остальной стаей, а Мунго делает над каждым стремительный круг и достреливает корчащегося в траве зверя в упор. А после догоняет Сомова, и они дальше гонят трех волков. Снова звучат выстрелы, и один волк падает. Двух волков гонят всё дальше и дальше. Волки уходят по каменистому склону пологой сопки, но полога она только с одной стороны, откуда их гонят в яростном охотничьем запале Сомов и Мунго. Там, куда несутся, отжав назад острые уши, длинные волки, – каменистый обрыв – будто трамплин, и – далеко внизу камни.

      Снова гремят выстрелы. Еще один волк падает, а последний, самый большой, видимо вожак стаи, стремительным махом ведет за собой всадников к обрыву. Ахнул волк вниз, на маленькую каменную площадку, затаился, ждет. Сомов поехал направо, чтобы перерезать волку дорогу к спуску в равнину.

      А Мунго, распластавшись на коне, – за ним, за волком. В самое последнее мгновение увидел он волчью ловушку – откинулся в седле назад,