Холодные звезды (сборник). Сергей Лукьяненко

вошел.

      Приятная комнатка.

      Мягкий ковер на весь пол. Экран на стене, правда, без терминала. Столик, широкий диван, два кресла. Шкафчик – причем закрытый, а не нараспашку, как обычно. Потолок – зеркальный.

      Насколько я успел ознакомиться с бытом Геометров – это почти вершина допустимой роскоши. Даже на воле.

      – Что это такое? – спросил я Тараи. Тот вошел, аккуратно прикрыл дверь, поставил кружки на стол.

      – Комната психологической разгрузки.

      – И кто же здесь разгружался?

      – Клей Гартер и его любимчик.

      Я кивнул. Если Тараи ждал, что я буду шокирован, то он ошибся. Только Ник Ример, еще живший где-то в моей душе, брезгливо дернулся.

      – Как бы тебя не записали в любимчики нового главаря.

      Агард тихо засмеялся, поглаживая изуродованную лысину:

      – Нет, Ник, ты не выглядишь настолько больным…

      – Что это у тебя? – спросил я.

      – С Гибким поцеловался. – Агард мрачно улыбнулся. – Дураком был, когда сюда попал… десять лет назад.

      Я вздрогнул. Десять их лет – это почти двадцать земных!

      – И за что ты сюда попал?

      – За неправильный переход улицы… – с иронией ответил Агард. Присел на одно из кресел, взял кружку. – Спасибо за трепку, которую задал Клею. Это дерьмо давно нуждалось в хорошем уроке.

      – Похоже, все Наставники – дерьмо, – мрачно сказал я. Взял свою порцию, понюхал. Горячая сивуха. Господи, гадость, что я пил с шофером Колей после посадки на шоссе, – и та была лучше.

      – Ну-ну! – Агард покачал головой. – Я верю, что своего Наставника ты огрел по делу. Но Клея даже сами Наставники отправили сюда без сожаления. Так что… зря ты так огульно, парень.

      Я сел на диван. Глотнул горячий самогон. Надо же – на вкус куда лучше, чем на запах. Видимо, тело требовало встряски…

      В принятой жидкости содержатся сивушные масла, альдегиды, метиловый и этиловый спирты. Произвести обезвреживание?

      Всего, за исключением этилового спирта, – приказал я куалькуа. Покачал головой. Не дай бог получат симбионты право жить на Земле. Все дяди Коли в мире получат возможность надираться безбоязненно.

      – А все-таки за что ты здесь? – спросил я.

      – Я историк. Был историком, вернее… – Агард глотнул из кружки. – Слыхал, что история – важнейшая из наук?

      – Не помню. Но верю на слово.

      Агард снова отхлебнул сивухи. Тяжело ему будет завтра…

      – Так вот, она важнейшая, потому что опасная. – Он горько улыбнулся. – Порой… порой опасно копать слишком глубоко. Тем более – говорить о том, что выкопал.

      Я ждал, но он не собирался уточнять. Ухмылялся, глядя в пространство, словно и сейчас еще получая удовольствие от знания, загнавшего его в «Свежий ветер».

      – Ладно. Захочешь – расскажешь, – сказал я.

      – Кто ты такой, Ник?

      – Регрессор. Пилот Дальней Разведки.

      – Я слышал про тебя в новостях, – задумчиво произнес Тараи. – Давно, правда… Нам положено ежедневно смотреть новости, общий выпуск… Кажется, ты был одним из разведчиков, проверявших пространство