Две недели в другом городе. Вечер в Византии. Ирвин Шоу

согласилась Вероника. – Это тебя обидело?

      – Нет. Но, по словам Брезача, до встречи с ним ты была девушкой.

      Вероника рассмеялась.

      – Американцы готовы поверить во что угодно. Это проявление их оптимизма. Ну и что? – с вызовом в голосе произнесла она. – Ты бы предпочел, чтобы до встречи с Робертом я была девушкой?

      – Мне это совершенно безразлично. Просто стало любопытно. Ты недовольна, что я заговорил об этом?

      – Вовсе нет. – Вероника взяла руку Джека и нежно поцеловала его пальцы.

      – Деспьер сказал мне, что Брезач однажды пытался покончить жизнь самоубийством. – Джек почувствовал, что Вероника замерла. – Это правда?

      – Можно сказать, что да.

      – Из-за тебя?

      – Не совсем. Он ходил к психоаналитику еще до знакомства со мной, чтобы избавиться от стремления к смерти. К какому-то австрийцу из Инсбрука. Доктору Гильдермейстеру. – Вероника произнесла фамилию врача, насмешливо имитируя немецкий акцент. – Мне пришлось тоже сходить к нему, когда я переехала к Роберту. Вот что он мне сказал: «Должен предупредить вас – у Роберта весьма неустойчивая психика». Тоже мне, открыл Америку.

      – Что еще он сообщил?

      – По его мнению, Роберт склонен к насилию, жертвой которого может стать он сам или я. Volare… cantare… – запела она.

      Вероника повернулась, обняла Джека и притянула его к себе; потом откинулась спиной на песок, не выпуская Джека из объятий.

      – Я приехала сюда с тобой, – прошептала она, – не для того, чтобы говорить о ком-то другом.

      Девушка поцеловала Джека и коснулась пальцами его щеки.

      – Знаешь, чего я хочу? Я хочу, чтобы ты любил меня. Сейчас. Здесь.

      Джек едва не поддался соблазну. Затем он представил их лежащими без одежды на холодном песке; на пляже могли появиться люди. Нет, подумал он, это забавы для молодых. Ласково поцеловав Веронику, он сел:

      – В другой раз, дорогая. Какой-нибудь теплой летней ночью.

      Вероника лежала, не двигаясь, подложив руки под голову, глядя на небо. Затем внезапно поднялась:

      – Какой-нибудь летней ночью. Смотри, когда-нибудь я перестану проявлять инициативу.

      Ее голос звучал недовольно, сердито; она поправила юбку, стряхнула песчинки, не глядя на Джека. Он нерешительно встал, уже начиная жалеть о своей осторожности. Вероника молча повернулась и быстрыми шагами направилась к оставленному под деревом автомобилю. Джек неторопливо проследовал за ней; несмотря на раздражение, он любовался легкой, раскованной походкой девушки; Вероника шла по песку босиком, держа туфли в руке.

      Они сели в машину. Джек завел мотор. Когда Вероника предложила поехать к морю, он отпустил Гвидо на весь вечер. Зажженные фары выхватили из тьмы зловещие деревья, которые окружали автомобиль. Дорога была узкой, ухабистой, Джек вел «фиат» медленно, молча; он заметил, что Вероника прижалась к правой двери, держась от него на максимальном расстоянии.

      Лишь когда он вырулил на шоссе, ведущее в Рим, девушка снова заговорила:

      – Скажи мне, сколько раз ты был женат?

      – Почему