Две недели в другом городе. Вечер в Византии. Ирвин Шоу

Жан-Батист… – начал Джек.

      – Знаю, это несерьезная война, – рассмеялся Деспьер, – но, говорят, там стреляют настоящими пулями. И вообще, специалист по насилию должен предусмотреть все возможные потери. Да, вот еще что. Не говори никому, что я отправился в Алжир. Никому, – медленно повторил он.

      – А где ты? Если спросят.

      – В Сент-Морице. Там хороший снег. В гостях у друзей. Их адрес тебе неизвестен.

      – А что со статьей о Делани?

      – Я закончу ее, когда вернусь. Это двадцатый век – насилие важнее искусства. – Деспьер посмотрел на часы. – Я опаздываю.

      Он похлопал Джека по плечу; на его лице появилась дружелюбная, мальчишеская улыбка, в ней не было ничего злого. Повернувшись, Деспьер направился сквозь подогретую алкоголем толпу гостей на свою несерьезную войну.

      Джек проводил взглядом невысокого покачивающегося человека в безукоризненно скроенном итальянском костюме. Он заметил, что француз ни с кем не попрощался.

      Джек коснулся рукой оттопыривающегося кармана. Увесистый пакет вселял тревогу.

      Внезапный порыв заставил Джека броситься к двери, за Деспьером. На какую бы войну ни уезжал человек, он заслуживает того, чтобы его друг ушел с вечеринки и проводил его. Хотя бы до такси.

      Но у двери путь ему преградила многочисленная компания вновь прибывших гостей, и не успел Джек протиснуться сквозь нее, как чья-то рука крепко схватила его за плечо и потянула назад.

      – Привет, братишка, – сказал Стайлз. – Весь вечер собираюсь с вами поздороваться.

      – Если позволите, в другой раз.

      Джек попытался высвободиться, не привлекая внимания окружающих, но крупный Стайлз сжал его плечо еще сильнее.

      – Нельзя так обращаться со старыми друзьями, братец. Только не говорите, будто вы меня не помните, мистер Роял.

      – Я вас помню, – произнес Джек.

      Он попытался высвободиться из цепкой хватки Стайлза, но актер с поразительной быстротой преградил ему путь к двери. Мужчины посмотрели друг на друга. На лице Стайлза появилась пьяная агрессивная улыбка, не предвещавшая ничего хорошего. Он явно был готов устроить скандал. «Ладно, – подумал Джек. – Наверное, мне уже все равно не догнать Деспьера».

      – Что вам угодно? – сухо произнес Джек. В присутствии актера он испытывал смущение, чувство вины.

      – Кажется, нам есть о чем потолковать. – У Стайлза была странная манера говорить, он почти не раскрывал рта, словно боясь выдать степень своего опьянения. – Об искусстве, игре актера и связанных с ними вещах. Я ваш давнишний поклонник. В молодости пытался имитировать ваш голос. – Он выдавил из себя деланый смех. – А теперь вам платят за то, что вы имитируете мой голос. Жизнь подшучивает над нами, а, Джек?

      Стайлз закачался; приблизившись к Джеку и обдав его запахом джина, он нечаянно плеснул из бокала себе на брюки.

      – Вы ведь не станете этого отрицать, Джек? Тайные уединения в студийном зале. Вы слыли честным человеком, Джек, признайтесь, я прав?

      – Я не собираюсь ничего отрицать.

      – Вы видели мою игру. Сегодня вы – крупнейший