История обыкновенного безумия. Чарльз Буковски

багажнике. Он вернулся с бумажным пакетом. Вывалил его содержимое на столик.

      Ложки, ножи, вилки, резиновые куклы… резные деревянные фигурки…

      – Эта дрянь ни черта не стоит!

      Иззи опять умчался к велосипеду и еще немного покопался в бумажных пакетах.

      Безумец Джимми подошел к столику и принялся запихивать свой хлам обратно в пакет.

      – Одно серебро стоит двадцать зелененьких! Видишь, какой он засранец?

      – Ага.

      В этот момент примчался Иззи.

      – Джимми, на велосипеде у тебя нет ни черта! Ты должен мне восемь зелененьких, Джимми. Слушай, когда в прошлый раз я набил тебе морду, ты порвал мне одежду!

      – Еб твою мать!

      Джимми еще раз поправил перед зеркалом свою новую панаму.

      – Посмотри на меня! Смотри, какой я красавец!

      – Ага, вижу, – сказал Иззи, после чего подошел к Джимми, взял панаму и порвал ее, проделав с одной стороны полей большую дыру. Потом он сделал узкую прореху с другой стороны и вновь водрузил панаму на голову Джимми. Джимми уже не смотрелся красавцем.

      – Дай мне липкую ленту, – сказал Джимми. – Мне надо починить шляпу.

      Иззи походил, отыскал липкую ленту, запихнул ее ошметки в дыру, потом целую кучу ленты извел на прореху, но почти ничего не заклеил, а длинный кусок повис через край, болтаясь перед самым носом у Джимми.

      – Зачем я нужен в суде? Я в игры не играю! Что за чертовщина!

      – Ну ладно, Джимми, – сказал Иззи, – я отвезу тебя в Паттон. Ты больной человек! Тебе нужна помощь! Ты должен мне восемь долларов, ты сломал Мэри ребро, ты ударил ее в лицо… ты болен, болен, болен!

      – Еб твою мать!

      Безумец Джимми встал и попытался с размаху ударить Иззи, но промазал и рухнул на пол. Иззи приподнял его и начал делать ему «ласточку».

      – Не надо, Иззи, – сказал я, – ты его в клочья изрежешь. На полу слишком много стекла.

      Иззи бросил его на кушетку. Безумец Джимми выбежал, прихватив свой бумажный пакет, впихнул его в багажник, а потом принялся ныть.

      – Иззи, ты украл у меня бутылку вина! У меня в бумажном мешке была еще одна бутылка! Ты украл ее, сволочь! Ну отдай, она обошлась мне в пятьдесят четыре цента. У меня было шестьдесят центов, когда я ее покупал. Теперь у меня только шесть.

      – Слушай, Джимми, зачем Иззи твоя бутылка вина? Кстати, что это у тебя под боком? На кушетке?

      Джимми взял бутылку. Он заглянул в горлышко.

      – Нет, это другая. Есть еще одна, ее Иззи взял.

      – Слушай, Джимми, Иззи вина не пьет. Ему не нужна твоя бутылка. Садись-ка ты на велосипед и кати отсюда ко всем чертям вместе со своим воображаемым шестицентовиком.

      – Мне ты тоже надоел, Джимми, – сказал Иззи.

      – Вали отсюда. Ты свое получил.

      Джимми стоял перед зеркалом, поправляя то, что осталось от панамы. Потом он вышел, сел на Артуров велосипед и укатил в лунном свете. Он пробыл у меня много часов. Уже наступила ночь.

      – Совсем спятил, бедолага, – сказал я, глядя, как он крутит педали. – Жаль мне его.

      – Мне тоже, – сказал Иззи.

      Потом