Лабиринт призраков. Карлос Руис Сафон

знаю.

      – Ты разговаривала с ним после бала?

      – Я поднялась к нему в кабинет. Отец не стал спускаться к гостям. Он находился с Висенте.

      – Это телохранитель?

      – Да. Отец был печальным. Странным.

      – Он не объяснил, почему?

      – Нет. Сказал лишь то, что, как ему казалось, я хотела услышать.

      Алисия улыбнулась:

      – Все отцы ведут себя одинаково.

      – Ваш тоже так делает?

      Алисия промолчала, и Мерседес не стала допытываться.

      – Помню, он просматривал какую-то книгу, когда я вошла в кабинет.

      – Эта была книга в черной обложке?

      На лице Мерседес отразилось удивление.

      – По-моему, да. Я спросила его, о чем она. А он ответил, что это не подходящее чтение для девочек. Отец не хотел, чтобы я ее трогала. Наверное, это была запрещенная книга.

      – У твоего отца есть запрещенные книги?

      Мерседес кивнула, вновь зардевшись.

      – В запертом шкафу в его кабинете в министерстве. Он не знает, что мне об этом известно.

      – Ну, я его тоже просвещать не собираюсь. Скажи, отец часто приводил тебя к себе в министерский кабинет?

      – Я была там только два раза.

      – А в городе?

      – В Мадриде?

      – Да, в Мадриде.

      – Дома у меня есть все, что может понадобиться.

      – Наверное, мы с тобой иногда можем съездить в город вместе. Погулять. Или в кино. Ты любишь кино?

      Мерседес прикусила губу:

      – Я никогда не ходила в кинотеатры. Но я с удовольствием пошла бы с вами.

      Алисия похлопала ее по руке, улыбнувшись как можно беззаботнее:

      – Мы сходим на Кэри Гранта.

      – Я не знаю, кто он.

      – Идеальный мужчина.

      – Почему?

      – Потому, что в жизни таких не бывает.

      Мерседес опять рассмеялась, как и прежде, стесненно и невесело.

      – Что еще говорил отец в последний вечер? Помнишь?

      – Почти ничего. Сказал, что любит меня. И будет всегда любить, что бы ни случилось.

      – Еще что-нибудь?

      – Он нервничал. Пожелал мне спокойной ночи, а сам остался в кабинете, чтобы поговорить с Висенте.

      – Тебе удалось услышать хотя бы часть беседы?

      – Некрасиво подслушивать у двери…

      – Я всегда считала, что только так можно услышать самое интересное, – провокационно заметила Алисия.

      Мерседес лукаво улыбнулась:

      – Отец полагал, что кто-то побывал там. Во время праздника. В его кабинете.

      – Он не называл имени?

      – Нет.

      – Еще что? Нечто, что привлекло твое внимание?

      – Отец упоминал список. Мол, у кого-то есть список. Не знаю, у кого.

      – О каком списке шла речь?

      – По-моему, там были цифры. Извините. Я с радостью помогла бы вам больше, но это все, что мне удалось услышать…

      – Ты очень помогла мне, Мерседес.

      – Правда?

      Алисия улыбнулась и ласково потрепала ее по щеке. Мерседес была лишена подобного отношения с тех пор, как десять лет назад мать слегла окончательно и руки у нее скрючились, превратившись