Закованный Прометей. Мученическая жизнь и смерть Тараса Шевченко. Иван Никитчук

часто случались у него на глазах, выросла в глубокую трагедию девушки из народа, трагедию матери, трагедию ребенка, брошенного отцом.

      Он всем сердцем встал на ее защиту, протестуя против лживой морали и крепостных обычаев. Он оскорбился недостойным поведением людей.

      Кого бог кара на світі,

      То й вони карають…

      Люди гнуться, як ті лози,

      Куди вітер віє.

      Сиротині сонце світить,

      (Світить, та не гріє), –

      Люди б сонце заступили,

      Якби мали силу,

      Щоб сироті не світило,

      Сльози не сушило.

      Он писал и не знал, что тысячи женщин будут поливать слезами его искренние, его гневные строки, его «Катерину».

      Это было одним из первых его великих произведений – поэм.

      «Я посвящу свою „Катерину“ Жуковскому, – подумал Тарас, – на память о незабываемом дне моего освобождения, в благодарность за его участие и сочувствие. А еще потому, что и Василий Андреевич незаконно рожденный ребенок, мать которого узнала не меньше горя, чем героиня поэмы…»

      Он писал еще и еще, как будто он только вчера вернулся с Украины и не расставался никогда с ее обездоленным народом, жил его болью и его надеждами. К ним, темным, забитым крепостным беднякам, обращал он свои слова. Родной Украине писал он:

      Думи мої, думи мої,

      Квіти мої, діти!

      Виростав вас, доглядав вас

      Де ж мені вас діти?..

      В Україну ідіть, діти!

      В нашу Україну,

      Попідтинню сиротами,

      А я – тут загину.

      ……..

      Привітай же, моя ненько!

      Моя Україно!

      Моїх діток нерозумних,

      Як свою дитину.

      Тарас всегда интересовался историческим прошлым Украины. В печатных источниках об этом мало говорилось, и не всегда они верно освещали события и анализировали их.

      Но многое услышал Тарас в детстве от старого деда Ивана, слышал пение – думы слепых кобзарей, и в сознании его рисовались романтично закрашенные картины героического прошлого, борьбы украинского народа за свободу. Так родились у него небольшие поэмы «Иван Подкова», «Тарасова ночь». Но он не только любовался прошлым, не только старое его привлекало; в каждом сочинении он болел и страдал за то, что делается сегодня, – это отличало его сочинения от спокойных невразумительных стихов других поэтов…

      О стихах Тараса знали всего несколько самых близких друзей и, может быть, еще долго не узнали бы о них широко, если бы не случай.

      Произошел он в конце 1839 года. Шевченко писал портрет полтавского помещика Мартоса. Мартос приходил позировать Шевченко. Однажды Мартос заметил на полу комнаты исписанный клочок бумаги. Он поднял его – и прочел украинские стихи, поразившие Мартоса ясностью языка, певучестью, скорбью о судьбе Украины. Это был отрывок «Тарасовой ночи».

      – Что это? – спросил Мартос. – Чьи это стихи?

      – Мои, – неохотно ответил Шевченко. – Так… Баловство. Когда плохо делается на сердце, я и начинаю портить бумагу. У меня их много, этих стихов.

      – А