Планета в клетке. Александра Нюренберг

его, следуя в отдалении.

      Властитель с военной свитой достиг львиной тропы, ведущей к небольшому озеру, и вскоре их силуэты потерялись во тьме.

      Оставшиеся почувствовали себя освобождёнными, как дети, любящие своего учителя, но безмерно счастливые его отлучкой.

      Помолчав, круг придворных разразился усиленным гулом голосов, а колокольчики звенели теперь без перерыва.

      Разойдясь по двое, по трое, они скоро усыпали светлое местечко, как лунная рассада.

      – Какие новости? – Благодушно спрашивал толстяк в куртке с подозрительным капюшоном и в спортивных штанах.

      Он пристал к группке из полудюжины молодых и изящнее одетых придворных, затем покинул их и нагнал троих, шедших в стороне неторопливо и обменивающихся короткими репликами совсем уж тихо.

      – Новости? – Переспросила черноволосая дама.

      Она с лёгкой досадой переглянулась с мужчиной, у которого было ухоженное, но какое-то нечистое лицо. Костюм-тройка очень ладно облегал его фигуру с широкими плечами и длинными ногами.

      – Да, да. Новости. – Спокойно повторил толстяк, и на мгновение его сиплый добродушный басок прозвучал так, что исключал всякую мысль о простодушии. – Беглец, мятеж, перемены… что там ещё? Вы об этом что-нибудь слышали? А, Фортунатий? Чего ты молчишь, любимчик?

      Мужчина-тройка не выказал и толики того неуютного желания оглянуться через плечо, которое не смогли побороть ни дама с чёрными волосами, ни её спутник – мрачный парень с острым умным лицом.

      Правда, проделали они это неприятное движение по-разному: остролицый явно с намерением убедиться, что прочие находятся вне слышимости. Что касается дамы, она откровенно испугалась, хотя трусихой не выглядела.

      – Перемены, значит? – Взвешенно и врастяжку повторил Фортунатий. Холодные маленькие глаза его, проделанные наспех уже тогда, когда красивое лицо с совершенно прямой линией высокого лба и сурового носа, с великолепными губами и выступающим подбородком, было закончено, блестели мутными льдинками в луже.

      – Да, да. – Невозмутимо проквакал толстяк. – Они самые!

      – То есть, мой старый добрый – я надеюсь – недруг Прото, ты разумеешь состояние, при котором верхи не могут управлять по-старому, а низы начинают неудержимо сплетничать о верхах?

      Дама и вовсе побледнела и теперь выглядела совсем юной, а её мрачный спутник ещё потемнел лицом. Выставив острый подбородок, он вмешался в становящуюся интересной беседу:

      – Если я сообщу тебе, неутомимый собиратель истины, мол, всем уже известно о том, что в войсках великого информационного народа началось брожение и что некий рядовой или даже младший офицер сбежал с бесценной рукописью, важной для будущего и прошлого – ты в таком разе успокоишься и уйдёшь? Ибо смотреть на твою рожу мне не очень.

      И остролицый едва заметно кивнул на девушку, показывая нахалу Прото, что у него есть более приятное для зрительного нерва