Почтальон всегда звонит дважды (сборник). Джеймс Кейн

одну. Ник пошел умываться, а мы были в кухне.

      – Ты обо мне думала, Кора?

      – Конечно. Не могла же я сразу тебя забыть.

      – Я много о тебе думал. Как ты тут?

      – Я? Отлично.

      – Я несколько раз звонил, но трубку брал он, и я побоялся с ним говорить. Я тут немного подзаработал.

      – Надо же! Я рада, что у тебя налаживается.

      – Заработал, а потом потерял. Думал, мы сможем начать бизнес…

      – Кто бы знал, куда деваются деньги.

      – Кора, ты правда обо мне вспоминала?

      – Конечно.

      – А по тебе не скажешь – так себя ведешь.

      – По-моему, я себя веду как надо.

      – А поцелуя для меня не найдется?

      – Скоро садимся ужинать. Если собираешься умыться – не теряй времени.

      И так постоянно. Целый вечер она меня не замечала. Ник притащил свое сладкое вино и спел уйму песен, и мы сидели втроем, а Кора держалась так, будто я просто бывший работник, которого она толком не помнит. Такого возвращения домой врагу не пожелаешь.

      Настало время идти спать. Они поднялись к себе, а я вышел во двор – подумать: остаться здесь и попробовать начать с ней снова или свалить и постараться ее позабыть.

      Я немного прогулялся – не знаю, долго ли ходил и далеко ли ушел, однако чуть погодя услыхал, как они ругаются. Я быстро пошел обратно. Кора вопила как бешеная, что я должен уйти. Ник мямлил, что лучше мне остаться и работать, пытался ее утихомирить, а она все кричала. В моей комнате, где, как она думала, я был, я бы все отлично слышал, но и на улицу доносилось немало.

      Вдруг все прекратилось. Я тихонько прошел в кухню, стоял там и слушал. Но так как был весь на взводе, то слышал только, как стучит мое собственное сердце: бум-бум, бум-бум. Странный звук, подумал я и тут же понял, что рядом бьется еще одно сердце.

      Я включил свет.

      Кора стояла в кухне одетая в красный шелковый халатик, бледная, как мел, с длинным тонким ножом в руке, и смотрела на меня. Я протянул руку и забрал нож. Она заговорила шепотом, похожим больше на змеиное шипенье.

      – Зачем тебе понадобилось возвращаться?

      – Я не мог иначе.

      – Ничего подобного. Я бы перетерпела. Забыла бы тебя. А тебе приспичило вернуться. Тебе – будь ты проклят! – приспичило вернуться!

      – Что ты собиралась перетерпеть?

      – То, для чего он сделал альбом. Он хочет показывать его своим детям! И теперь ему их подавай. Хочет ребенка прямо сейчас!

      – Почему же ты не ушла со мной?

      – Зачем мне идти с тобой? Чтобы ночевать в товарных вагонах? Чего ради идти? Скажи!

      Я не мог ответить. Я думал про свои двести пятьдесят монет, но какой смысл хвастаться, что вчера у меня были деньги, а сегодня их нет, потому что мне захотелось выиграть еще.

      – Ты беспутный! Совершенно беспутный. Ну почему ты не убрался и не оставил меня в покое, а опять сюда явился? Почему ты от меня не отвяжешься?

      – Послушай. Насчет детей – запудри ему мозги, а тем временем попробуем