Не к ночи будь помянута. Надежда Валентиновна Гусева

только чуть-чуть приложившись лбом, и сразу поднялась. Голова кружилась, но приходить в себя было некогда. Нащупав рядом с собой вещи, я бросилась бежать, спотыкаясь на каждом шагу. Невдалеке темнели кусты, я влетела в них, и только там, в сыром мусорном кленовнике, тяжело отдышалась, ухватившись за ствол деревца. Одежда. Какое-то дурное платье. Хоть что-то. Я оделась, сунула ноги в короткие сапоги и, пригнувшись, выглянула из укрытия.

      Наверное, начало осени. И пахнет осенью. Мой дом. Почти не изменился. Мой балкон.

      Он стоял на балконе, тёмно-серый на сером фоне стены, и вглядывался сквозь седой утренний туман. Ищет. Я не понимала, зачем я нужна ему, и не хотела об этом думать. Но одно то, что он скользит глазами, всматривается; то, что он удивлён, возмущён и злится, вызывало чувство негодования, опасности, но вместе с тем – шальное ощущение победы.

      Было холодно. Я накинула старое тяжёлое пальто и побежала. Я не узнавала ничего. Тут был приём стеклопосуды. А рядом – молочный магазин. Или это дальше? Исчезли все деревянные дома. Забор. Стройка. Я спохватилась, что бегу по разбитой дороге и могу оказаться у всех на виду. Свернула в овраг. Я задыхалась. Ноги ослабели и не слушались. Нет, надо быстрее – уйти, спрятаться, чтоб никогда его не видеть, и пусть смотрит, и пусть бегает и разыскивает.

       Добравшись до густых зарослей, я залезла под кусты и, держась за грудь, повалилась на жухлую траву, на песчаную землю. В боку кололо, в животе нарастала боль. Я скрючилась пополам и меня стошнило. Стало немного легче.

      Некоторое время я бессмысленно лежала на земле, оглядываясь вокруг, привыкая. Надо мной густо кустились невысокие ивы,  ветер шевелил их узкие листья. Почти все они были ещё зелёными,  лишь слегка тронутыми жёлтой растительной сединой. Меж серых облаков сквозило голубое утреннее небо. По бежевой гладкой ветке ползла божья коровка. Я заворожённо следила, как, цепляясь за незаметные неровности, перебирают крошечные чёрные ножки. Надо же, будто маленькая лакированная шкатулочка. Сорвавшийся лист упал мне прямо на лицо.

      Надо взять себя в руки. Думать. Надо с чего-то начать.

      Вариантов нет. Только один человек на всём свете. Только один адрес. Он поверит, он точно поверит. И что-нибудь придумает. А если нет – тогда… Не в первый раз. Сначала, так сначала.

      Нужно было отдохнуть, хотя бы немного. Но солнце поднималось. Времени не было.

      5

      Человек с оригинальным именем Иван Козлов учился на другом факультете, но славился повсеместно великомудрыми изречениями и теориями.

      – На самом деле легко определить – неудачник ты или нет, – вещал он. – Просто посчитай,  сколько раз за день тебя  беспокоят по очень важному поводу в то время, когда ты, положим, кушать изволишь, или сидишь, извиняюсь, на толчке. Ну, или ещё чем интересным занимаешься.

      Я посчитал. Неудачник без вариантов. Я решил с этим бороться, и нашёл простое решение. Раз уж меня доставали в ситуациях, требующих интеллектуального или физиологического покоя, я стал просто отключать в это время телефон. Это мне, однако, даром не прошло. Именно в эти минуты мама как