Долина каменных трав. Владимир Прягин

и принялась в нём рыться, а попутно призналась:

      – Мне стыдно, что этот кречет так меня напугал. Я много читала про зачарованных животных и птиц, которые выполняют волю хозяина, но это было как-то абстрактно. А когда такое вот чудо-юдо прямо к тебе бросается, впечатление совершенно другое – до сих пор мурашки по коже.

      – Да, – отвечаю, – такая тварь кого угодно доведёт до икоты.

      Лизавета достаёт складной ножик (маленький, девчачий какой-то – на заказ, наверно, для неё сделали), а потом ещё и спички. Я удивляюсь:

      – Чего это ты надумала?

      – Вот, смотри.

      Показывает мне браслет на запястье – но не золотой или там серебряный, а матерчатый с вышивкой, красно-жёлтые узоры на синем фоне. Стянула его с руки, погладила бережно и вздохнула:

      – Эту вещь мне подарили родители на прощание. В ней заключена сила, которую можно использовать для защиты, но только один-единственный раз. Меня специально предупредили, что делать это нужно лишь в крайнем случае, когда реально угрожает опасность. Сейчас, по-моему, пора.

      Я, конечно, мог бы спросить – и не жалко тратить такую ценность? Но знаю уже – её не отговоришь. Поэтому наблюдаю.

      Она поколебалась немного, потом набрала в грудь воздуха, как перед прыжком в холодную воду, и перерезала свой браслет. Ленту, которая получилась, взяла за кончик, а мне протянула спичечный коробок:

      – Поджигай аккуратно.

      Я спичкой чиркнул и поднёс огонёк. Лента загорелась не сразу, будто ждала, что мы передумаем, – секунд, пожалуй, десять прошло. Но всё-таки, вижу, пламя поползло потихоньку. Лиза, присев на корточки, ленту положила на землю и поднесла к ней сверху ладонь. Командует:

      – Сделай так же.

      Я послушался. Сидим с ней, как будто руки над костром греем. Странно, огонёк вроде крошечный, но жар от него такой, что по сравнению с ним даже зной вокруг кажется прохладой. Воздух под ладонями заструился, неприятно щекочет.

      – Сейчас будет больно, – говорит Лизавета.

      Обрадовала, ага.

      А через секунду воздух взбесился.

      Из догоревшей ленты родился вихрь, крутанулся вокруг нас и ошпарил – мне показалось, что всё тело проскребли тёркой, от пяток и до макушки. У меня от боли аж матюги позастревали в горле, только стон получился, а сердце пропустило удар.

      Спасибо хоть, всё это продолжалось недолго, буквально пару мгновений. Вихрь, обжёгший нас, сгинул, а мы с Лизой остались сидеть, выпучив глаза и разинув рты. Я отдышался и интересуюсь вежливо:

      – Что за хрень?

      – Мы теперь, – отвечает, – в защитном коконе. Свет вокруг особым образом преломляется, и нас никто не может увидеть, пока мы сами не пожелаем.

      – И надолго это?

      – По идее – на сутки. Но чары рассчитаны на одного человека, а мы их применили вдвоём. Значит, и действовать будут меньше – примерно до завтрашнего рассвета, я думаю. Это если непрерывно использовать.

      – Это где ж такие штуковины делают, интересно?

      – На материке, – отвечает Лиза. – Это чары высшего класса – штучный товар, который стоит целое состояние. Но мои родители