Бог всегда путешествует инкогнито. Лоран Гунель

самом деле?

      Я даже не посмотрел на него.

      – И эта новость состоит в том, что ты больше не будешь есть черствые багеты. Это все в прошлом.

      Он внимательно огляделся:

      – Влади, останови!

      Шофер остановил «мерседес» и включил аварийную сигнализацию. Машины, гудя, стали объезжать нас.

      – Чего тебе сейчас хочется? – не унимался Дюбре, показывая на булочную.

      – На данный момент ничего. Абсолютно ничего.

      – Прекрасно. Тогда ты зайдешь в булочную, спросишь хлеба, пирожное, не важно что, а когда тебе принесут, найдешь предлог отказаться и потребовать другое. И найдешь повод отказаться и от второго, и от третьего, и от четвертого. А потом заявишь, что ничего не хочешь, и уйдешь, ничего не купив.

      У меня засосало под ложечкой и лицо залил румянец. Секунд пятнадцать я ничего не мог выговорить.

      – Не могу.

      – Не можешь, но через несколько минут попробуешь.

      – Это выше моих сил.

      – Влади!

      Шофер вышел, открыл мою дверцу и ждал. Я испепелил Дюбре взглядом и скрепя сердце вылез из машины. Быстрый взгляд в сторону булочной. До закрытия еще час, народу полно. Сердце мое бешено колотилось.

      Я встал в очередь, как на эшафот. Впервые с моего приезда во Францию запах свежего хлеба вызвал у меня отвращение. Внутри все сновали и толкались, как на заводе. Продавщица передавала заказы на кассу, кассирша громко их выкрикивала и принимала деньги, а ее товарка тем временем занималась следующим клиентом. Как в хорошо срепетированном балете. Когда подошла моя очередь, за мной уже выстроились человек десять. Я сглотнул слюну.

      – Месье? – обратилась ко мне продавщица своим пронзительным голосом.

      – Багет, пожалуйста.

      Голос мой звучал глухо, в горле пересохло.

      – И один багет для месье!

      – Евро десять, – сказала кассирша.

      Она слегка пришепетывала и брызгала слюной, когда говорила, но никто не пытался оградить от брызг свой хлеб.

      – Мадам?

      Продавщица уже обращалась к следующему клиенту.

      – Хлебец с шоколадом.

      – И хлебец с шоколадом для мадам!

      – Прошу прощения, а нельзя ли мне не такой черствый? – выдавил я из себя.

      – Евро двадцать для мадам!

      – Пожалуйста, – сказала продавщица, протянув мне другой багет. – Мадемуазель, что для вас?

      – Хлеб для гренок, без корочки, пожалуйста.

      – Извините, но я хотел бы хлеб с отрубями.

      Мой голос заглушала хлеборезка. Продавщица меня не услышала.

      – Без корочки для мадемуазель!

      – Евро двадцать пять.

      – Мадам?

      – Нет уж, извините, – снова начал я, – я бы хотел наконец получить хлеб с отрубями.

      – И хлеб с отрубями для месье, кроме багета!

      – Итого три евро пятнадцать, – произнесла кассирша с фонтаном брызг.

      – Молодой человек, что для вас?

      – Нет, я хочу хлеб с отрубями вместо багета, а не