Бог всегда путешествует инкогнито. Лоран Гунель

я ей полностью доверяю.

      Дама была сухопарая, уныло одетая, тусклые волосы небрежно забраны в узел. Похоже, вид ее означал презрение ко всем женщинам на свете. Она вполне могла бы быть дочерью мадам Бланшар; по крайней мере, их роднил темперамент. Она пришла просить совета у Дюбре, показав ему несколько строчек, написанных на листке бумаги. Мне их разглядеть не удалось. Для жены она вела себя слишком холодно и отстраненно. Кто же она? Сотрудница? Ассистентка?

      Наш разговор, точнее мой монолог, возобновился через час после обеда. Обедать мы спустились в сад, в беседку, что было очень удивительно в самом центре Парижа. Катрин присоединилась к нам, но особой словоохотливостью не отличалась. Зато должен сказать, что Дюбре болтал без умолку, сам задавая вопросы и сам на них отвечая, словно стремился вознаградить себя за долгое молчание. За столом прислуживал другой лакей, не тот, что встретил нас в холле. Экспансивные манеры Дюбре резко отличались от спокойной сдержанности прислуги. Он за словом в карман не лез, и это успокаивало меня куда больше, чем его пристальные и тревожные взгляды, которые я ловил на себе, когда он меня слушал.

      – Ты не будешь возражать, если Катрин останется с нами после обеда? Она – мои глаза и уши, а зачастую и мой мозг, – прибавил он, смеясь. – У меня от нее секретов нет.

      Ловкий способ проинформировать меня о том, что было заранее запланировано.

      – Нет, конечно, – соврал я.

      Он предложил прогуляться по саду, чтобы немного размяться. Думаю, ему надо было осмыслить то, что он услышал.

      Потом мы втроем вернулись в кабинет. Я чувствовал себя немного не в своей тарелке, однако Катрин относилась к породе людей, чья подчеркнуто нейтральная позиция заставляет быстро забыть об их существовании.

      Уже вечером, часов в семь, мы исчерпали тему моей злополучной жизни. Катрин сразу ушла.

      – Мне надо над этим поразмыслить, – задумчиво сказал Дюбре. – Так или иначе, я извещу тебя о твоем первом задании. Оставь мне свои координаты.

      – О моем первом задании?

      – Ну, если хочешь, о твоей первой миссии. О том, что ты должен сделать, ожидая следующих инструкций.

      – Я не уверен, что понял…

      – Ты воспринимал окружающее так, как оно в тебе запечатлелось, сообразуясь с твоим видением мира, с твоими взаимоотношениями с другими людьми, с твоими эмоциями… В результате, честно говоря, дело не пошло. На тебя свалилась куча бед, и ты почувствовал себя несчастным. Если так и будешь продолжать, жизнь твоя будет очень тусклой. Надо срочно что-то менять…

      У меня возникло ощущение, что он размахивает скальпелем и намерен тут же, не сходя с места, вскрыть мне мозги. А он продолжил:

      – Об этом можно говорить часами, но все будет впустую, пока сам не поймешь причину своих бед. И так и останешься несчастным неудачником… Видишь ли, когда компьютер дает сбой, надо ставить новые программы.

      – Беда только в том, что я-то не компьютер.

      – Ну, во всяком случае, главное ты схватываешь: тебе надо пройти