Мастер Лабиринта. o'Daniel Thistle

с осколками воспоминаний о космосе и голоде, или его свяжут, обколют препаратами и будут надеяться, что однажды его разум вернётся. Таков протокол.

      Май спешил занять место в круге. Я рванул ему наперерез.

      За миг до того как потерял разум, вод смотрел на нарисованный мной участок. Участок, за который ответственен Май.

      – Наверх. – Упёрся я кулаками в грудь Мая. – Отведи меня наверх. Сейчас же!

      Ракхен глянул на закрывшийся круг, на мечущегося в нём парня – на меня. Вероятность семьдесят процентов, что Рыба бросит сосуд – и перепрыгнет в другого. Самого восприимчивого. Например, в аристу с механикой в крови.

      Май схватил меня за руку и побежал к выходу.

      Рюкзак больно бил по спине – особенно когда я перепрыгивал через вещи, брошенные на полу монахами. Я задыхался. Когда терял темп – Май толкал меня в спину, тоже больно. Сзади донёсся крик. Ещё один. И ещё один.

      Рыба, перебирала одного вода за другим, или, может быть, захватывала сразу нескольких.

      Мимо золотой ланью промчалась Дейке. Туфли в одной руке – сумка в другой. Она бежала так быстро, что могла бы выиграть городской марафон. Несмотря на хромоту.

      Что-то было не так с её стопой.

      Мария Дейке обернулась – и я узнал её.

      Продолговатое фарфоровое лицо. Испуганные тёмные глаза. Высокая благородная шея и руки, раньше – тонкие, как у всех подростков, сейчас – холёные и женственные. Под взметнувшимися волосами – изуродованное ухо и рыжие шрамы, тянущиеся по шее вниз.

      Я споткнулся и упал.

      Май подхватил меня, вздёргивая вверх, и вновь толкнул вперёд.

      Мария исчезла, опередив нас. Я не видел, куда она побежала. Я не смог, бы её догнать.

      Но теперь я узнал её, и она не скроется.

      Она – Золушка.

      Старше, красивее, много лет прошло. Но она – Золушка, которая погибла в моём сне.

      Не только мы стремились покинуть подземный город. По коридору-улице нёсся человеческий поток. Рабочие, бросив обязанности, спешили к эскалаторным лестницам. Не давка, но возбуждённое перепуганное течение, грозящее в неё перерасти.

      Май увлёк меня в сторону, в пространство между двумя вцементированными киосками. Узко и пыльно, и очень тесно – потому, что втолкнув меня, Май шагнул в укрытие следом. Ему пришлось развернуться боком, он закрывал мне обзор – и закрывал меня от возможных ударов.

      Почти сразу на железные стенки киосков набросился прилив ударов от локтей и коленей. Стенки дребезжали. Болезненные вскрики, свистки дефендоров, хрипящий громкоговоритель.

      Человеческая река, вышла из берегов, и это сделал я.

      Рыба, конечно. Но её вызвал – я. Я не знаю как.

      Я зажмурился, слушая, как несётся поток. Дышит, шумит, вскрикивает. Запоминал, чтобы потом нарисовать: не образ, но впечатление.

      Май повернулся и встряхнул меня, заставив открыть глаза. В полумраке не разглядеть мои зрачки, но он пытался.

      – Я нормально. – Перекричал я шум. – Я – это я.

      Я не подхватил Рыбу.

      Я