Цикада и сверчок (сборник). Ясунари Кавабата

видели надгробие Акико, – сказал он Кикуко. – Рукой Акико написано «Сакья-Муни…».

      – Правда?

      4

      После ужина Синго вышел из дому и прошелся по мануфактурным магазинам и магазинам подержанного платья.

      Но ничего подходящего для Сатоко не нашел.

      Его беспокоила Сатоко.

      Он даже испугался за нее.

      Девочка еще совсем маленькая, но стоило ей увидеть у другой яркую вещь, и она уже загорелась таким неистовым желанием получить ее.

      Может быть, у Сатоко зависть или жадность развиты сильнее, чем у других детей? Или, возможно, она слишком рано повзрослела? Нет, скорее всего она просто истерична, решил Синго.

      Что б они сейчас делали, если бы эту девочку в нарядном кимоно для танцев насмерть задавила машина? Перед глазами Синго отчетливо стоял прекрасный рисунок ее кимоно. Такие нарядные кимоно даже в витринах никогда не выставляют.

      Синго возвращался с пустыми руками, и это очень огорчало его.

      Неужели Ясуко допускает, чтобы у девочки были до сих пор только осимэ из старых кимоно? В словах Фусако было немало яда. Правда, она могла и приврать. Неужели ребенку никогда не покупали даже простеньких детских кимоно? А может быть, Фусако намекала, чтобы я купил Сатоко европейское платье?

      – Забыл, – сказал Синго вслух.

      Он не помнил, кажется, это Ясуко ему говорила, что если бы они оба больше заботились о Фусако, то, возможно, и от некрасивой дочери родилась бы хорошенькая внучка. Теперь уже ничего не исправишь, – Синго почувствовал тяжелые угрызения совести.

      До рожденья б знать, кого родишь, до рожденья б знать, кого родишь, – не было б родителей, достойных сострадания, не было б родителей – не было б детей, разрывающих наши сердца…

      В памяти Синго вдруг всплыла эта фраза из пьесы театра Но. Просто всплыла, а не то что его стали вдруг мучить запоздалые сожаления.

      Старый Будда ушел из мира, новый Будда в нем еще не появился. Во сне он вдруг возродится в старом слуге – кем он будет наяву? Обретя человеческий облик, возродиться в котором так трудно…[29]

      Злость и неистовство, охватившие Сатоко, когда она пыталась схватить за кимоно девочку-танцовщицу, должно быть, унаследованы от Фусако. А возможно, и от Аихара. Если все же от Фусако, то чья, интересно, кровь передалась ей, отца или матери?

      Если бы Синго женился на старшей сестре Ясуко, у них, наверно, не родилась бы такая дочь, как Фусако, не родилась бы, наверно, и такая внучка, как Сатоко.

      Странно все-таки – до сих пор Синго любит человека, умершего давным-давно.

      Сейчас ему шестьдесят три, а ведь та, которая умерла, когда ей было чуть больше двадцати, была старше его.

      Когда Синго вернулся домой, Фусако уже лежала в постели, обняв младшую дочь. Он увидел их потому, что фусума, отделявшие их комнату от столовой, были приоткрыты.

      – Спят.

      Это сказала Ясуко, заметив, что Синго заглянул в комнату.

      – «Сердце так колотится – вот-вот из груди выскочит, нужно хоть немножко успокоиться», – сказала мне Фусако, приняла

29

Фраза из пьесы театра Но.