За рекой, в тени деревьев. Эрнест Хемингуэй

время бесед Gran Maestro с полковником. Он назывался El Orden Militar, Noble у Espirituoso de los Caballeros de Brusadelli[19]. И полковник, и метрдотель говорили по-испански, а поскольку, если вы хотите основать Орден, этот язык самый подходящий, они им и воспользовались, присвоив своему Ордену имя известного миланского спекулянта-миллиардера, уклонявшегося от уплаты налогов; на бракоразводном процессе, во время спора из-за раздела имущества, он публично обвинил молодую жену в том, что своим необычайно страстным темпераментом она довела его до умственного расстройства.

      – Gran Maestro, что слышно о нашем патроне, благословенно имя его? – спросил полковник.

      – Ничего. Он что-то в последнее время притих.

      – Должно быть, думает.

      – Должно быть.

      – Видно, придумывает новые и еще более выдающиеся подлости.

      – Вероятно. Он мне ничего не сообщал.

      – Но на него можно положиться.

      – До последнего вздоха. Потом пусть черти жарят его в аду, а мы будем благословлять его память.

      – Джорджо, – сказал полковник, – принесите Gran Maestro еще рюмку карпано.

      – Если это приказ, – сказал Gran Maestro, – мне остается только повиноваться.

      Они чокнулись.

      – Джексон! – крикнул полковник. – В этом городе вы гость. Харчи бесплатные, только счет подпишите. Будьте завтра в одиннадцать ноль-ноль в холле, а до тех пор чтоб глаза мои вас не видели, но смотрите, как бы с вами чего не стряслось. Деньги у вас есть?

      – Да, господин полковник, – сказал Джексон и подумал: «Старый хрыч и вправду рехнулся. Чем орать во все горло, мог бы меня подозвать вежливо».

      – Убирайтесь с глаз долой, – повторил полковник.

      Джексон стоял перед ним, вытянувшись в струнку.

      – Вы мне надоели, вы все хлопочете и не умеете жить в свое удовольствие! Господи Боже мой, поживите вы хоть день в свое удовольствие.

      – Слушаюсь, господин полковник.

      – Вы поняли, что я сказал?

      – Да, господин полковник.

      – Повторите.

      – Рональду Джексону, личный номер сто тысяч шестьсот семьдесят восемь, явиться в холл гостиницы «Гритти» в одиннадцать ноль-ноль, завтра, числа не помню, а до тех пор не показываться полковнику на глаза и жить как вздумается, в свое удовольствие.

      – Простите, Джексон, – сказал полковник. – Я просто дерьмо.

      – Разрешите возразить, господин полковник? – сказал Джексон.

      – Спасибо, Джексон, – сказал полковник. – Может, я и не дерьмо. Хорошо, если вы правы. А теперь сматывайтесь. Комнату вам уже дали или должны дать, и харчи вам тут обеспечены. Постарайтесь пожить в свое удовольствие.

      – Слушаюсь, господин полковник, – сказал Джексон.

      Когда он ушел, Gran Maestro спросил:

      – Что он за парень? Из породы мрачных американцев?

      – Да, – сказал полковник. – Господи, сколько их у нас развелось. Мрачные, добродетельные, раскормленные и недоразвитые. В том, что они недоразвиты, есть и моя вина. Но у нас попадаются и хорошие ребята.

      – Вы думаете, они держались бы на Граппе, на Пасубио и на Пьяве, как мы?

      – Хорошие ребята держались бы. Может, даже и

19

Военный, аристократический и духовный Орден кавалеров Брусаделли (исп.).