Сон-да-ветер. Дилогия. Александра Глазкина

ладони на груди, закрываем глаза и погружаемся в величественный мир неведомого, чтобы с первым рассветным лучом, принести из этого мира волю великой богини.

      МИКО

      – Что, фиговое из тебя божество? – спрашиваю я у своего отражения. Отражение справляется с эмоциями лучше, чем я, поэтому раздраженно шлепаю по водной поверхности ладонью и возвращаюсь к самоубеждению.

      Страшная штука, оказывается, установки, заложенные в детстве. Если бы я, как мои друзья, рубился в компьютерные игры, в которых можно прокачать уровень силы, умереть и воскреснуть, сохраниться в нужный момент и сотворить себе оружие из воздуха, я бы сейчас верил в собственную неуязвимость. Но я рос на книжках, которые заботливо подсовывала мне мама.

      Из них я знаю, что вмешательство в судьбу чужого мира не приносит ничего хорошего ни миру, ни его спасителю. Я, если честно, до сих пор не до конца верю, где очутился. Попасть на необитаемый остров – абсурд. Попасть на необитаемый остров в параллельном мире – двойной абсурд. Первые дни трачу на то, чтобы обойти этот треклятый остров вдоль и поперек. Исследую каждый уголок, пробиваюсь сквозь заросли, забираюсь в пещеры. К моему тайному облегчению, никто на меня не нападает, не кусает, не тревожит. Иногда мне даже кажется, что заросли услужливо расступаются передо мной, а птицы с ярким оперением почтительно склоняют головы. Даже встреченный мною леопард попятился прочь, отчаянно колотя хвостом по поджарым бокам. Я списываю это на видения от жары, не желая признавать очевидное – Остров и впрямь считает меня хозяином.

      Бриз, мой новоявленный гид, терпеливо дает пережить все стадии отчаяния, который испытывает человек, оказавшийся в непонятных условиях. Я разжигаю костры на берегу. Вновь и вновь поднимаюсь на башню в надежде увидеть на бирюзовой океанской глади далекий корабль. Обнаружив добротный дом на берегу прозрачного озерца, впадаю в эйфорию, обшаривая его до последнего уголка. Все мило, уютно, обжито, но ни следа хозяев. Ни записки, ни подсказки, выложенной прозрачной галькой на песчаном полу! Четыре дня я вообще просто сплю и ем, не выходя из дома, изучая содержимое полок и сундуков. Но среди причудливых витых раковин, глиняных горшков и кристаллов не нахожу ничего, что помогло бы мне взбодриться.

      Защитной реакцией для меня становятся мысли о прошлой жизни. Воспоминания о детстве, колледже, маме посещают меня все чаще. Лежу на широкой кровати, завешанной кисеей (думал, москитной сеткой, но кровопийц здесь нет) и погружаюсь в прошлое…

      Мама учила меня, что нужно полагаться на собственные силы и не ждать милостей от судьбы. Я не очень ей верил. Мы жили в бедном квартале, голодали. У меня был старый комп со слабенькой видеокартой, которая не тянула по мощности модные игрушки. Я злился на мать, хотя понимал, она делает все возможное, чтобы мы жили не хуже других. Но когда пошел подрабатывать, чтобы ей помочь, мною двигали не альтруистические