Детство Лапиндрожки. Мемуары 1949–1955 гг.. Людмила Романова

мама. Я же тебе говорила, спички брать нельзя!

      – Можно! – сказала я, уже собираясь заплакать. Я плакала по всякому поводу, особенно, если делала что-то не правильно. Мне было стыдно. Ведь я не должна была ошибаться, потому что все меня хвалили и говорили, что я умная! Я не могла быть глупой!

      – Нет, я тебе по попке дам, не бери спички, ты еще маленькая, и можешь нечаянно пожар устроить, – погрозила мне пальцем мама.

      Я попробовала заплакать и выпросить желанную коробочку, в которую так сложно было затолкнуть палочки. Я тянула руки за коробкой, я садилась на пол и орала еще громче. Но, мама была непреклонна.

      – Вот напористая! Ты еще маленькая, тебе полтора года всего! – снова повторила она, кладя коробку повыше.

      – Я не наперстая! – сказала я. Я уже большая!

      Мама рассмеялась. – Не плач, лапиндрожка, – сказала она мне, взяв на ручки. – Смотри, какую я тебе куклу сделаю, я тебе дам коробочку только без спичек, а ты в ней сделаешь куколке кроватку.

      Кукла была маленькой белой тряпочкой, свернутой в маленькую колбаску, и сложенную пополам. В место сгиба мама вложила рулончик потоньше, и это были ручки. Головка получилась от перевязки сложенного рулончика ниткой. А мордочку мама нарисовала химическим карандашом. Куколка была такая маленькая, и такая миленькая. У нее были глазки точки, точка носик и смеющийся ротик. А в спичечном коробочке, ей было очень даже уютно. И коробочку можно было закрывать, а потом открывать…

      Я стала играть с куколкой, все же надеясь, что попозже маму уговорю. Я должна была сама сделать все правильно. Открыть коробку со спичками, а потом аккуратно закрыть, не растеряв спичек. К тому же, меня очень прельщали их коричневые головки, похожие на маленькие шоколадные шарики. И я должна была проверить это!

      – Ой, тетет калина в поле у рутя! – запела я, разглядывая кроватку для куклы и продолжая думать про недавний инцидент.

      – Откуда ты знаешь эту песенку? – удивилась мама. Она давно хотела пойти посмотреть фильм «Кубанские казаки», в котором звучала эта песня.

      – Няня в ясельках поет…

      – Ну ка, спой еще раз, – мама снова засмеялась, услышав мою песню, с особым ударением в конце песни – «лутЯ!»

      – Ну, умник! – восхитилась мама. А смотри, какая еще песенка есть, – мы едем, едем, едем, в далекие края…. А еще, – капитан, капитан улыбнитесь.

      – Знаю, – сказала. – Велелые соседи велелые длузя!

      Эти песенки я слышала сто раз от мамы и по радио, а вот такую, первый раз, в ясельках. И мелодия у нее мне очень понравилась, те песенки были для детей, а эта для взрослых. И мелодия у нее была сложнее и красивее. И я представляла речку и белые цветы над ней.

      – Пойдем к тете Вере. Держи тарелочку. Скажи, – тетя Вера дай мне супу. Запомнила? – заговорщически обратилась ко мне мама.

      – Вы нас пустите? – шутливо спросила она, открыв дверь, в комнату тети Веры, и перенеся меня через порожек.

      – Людочка пришла! – заулыбалась