Детство Лапиндрожки. Мемуары 1949–1955 гг.. Людмила Романова

взрослые

      Приближался Новый 1950 год. И маме решила, что тянуть до того момента, когда мне исполнится год, чтобы сделать традиционную фотографию, не стоит. Нужно было послать фотографию папе, который работал в Казани в суворовском училище, обучая мальчиков бальным танцам, как то было положено для воспитанников, и устраивал конкурсы самодеятельности. Это была временная работа, потому что папа ждал места в театре.

      Тетя Вера уже сделала фотографию Виталика. На ней он гордо сидел в своей черной шубке в санках среди сугробов, а рядом стоял дед Мороз и держал плакат «1950 год»

      ***

      Мама поставила щипцы на керосинку. Закрутила кончики волос, и заколола их наверху так, чтобы они были приподняты горкой. Подкрасила губы, и, дунув на ватку, напудрилась из круглой коробочки, на которой были нарисованы ландыши. Посмотрев на себя в зеркало, она надела каракулевую шляпку, всунула ноги с туфельками в резиновые ботики на каблуках и, посадив меня на санки, повезла в фотомастерскую, которая была за платформой.

      Это было маленькое дощатое здание, прилепившееся к синенькой аптеке. В очень тесной комнате, отгороженной от входной двери серой занавеской, стоял обычный венский стул, и фотоаппарат на высокой треноге, накрытый черной тряпочкой.

      Мама поправила прическу, завязала мне бантик, так что хохолок торчал кверху, поставила меня на стул и взяла мои ручки, приготовившись фотографироваться.

      Пока дядя готовился снимать, я стояла на стуле и крутила головой, оглядывая этот маленький закуток, и не увидела ничего, что могло бы мне понравиться. Дядю я нашла вполне симпатичным, потому что, он очень мило улыбался маме и у него были необычные черные усики.

      – Смотри, сейчас отсюда вылетит птичка, – лицемерно сказал дядя в синем халате, и взялся за тряпочку.

      – Как оттуда может вылететь птичка? – подумала я. – Это же фотоаппарат.

      Я посмотрела на него так, и сяк, и повернула голову, ища птичкино гнездышко или клетку.

      Но, дядя повторил это еще раз, и я подумала, что дядя не может врать уж настолько. Птичка вылетит, но как? Я уставилась в объектив, боясь пропустить, в чем состоял весь фокус с появлением птички.

      – Может быть, птичка такая же, как котенок в часиках, не настоящая?

      Я уже знала, что так обманывают детей, чтобы они смотрели в объектив, но слова дяди, все же, зародили в моей душе сомнение. Я думала, – может быть здесь какой-то фокус, и птичка, вылетит на пружинке? Мне было интересно, что там такое придумано, чтобы обмануть ребенка. Я приготовилась к открытию. И уставилась в объектив.

      Дядя щелкнул черной штучкой, и сказал, – все, одевайтесь, – и снова накрыл камеру тряпкой.

      Оказалось, что никакой птички там не было вовсе! Ни механической, ни, даже, нарисованной! Но, дядя ничего не объяснил и не оправдался.

      – Готово, гражданочка, – сказал он. Приходите через неделю.

      – Зачем он обманывал? – возмущенно подумала я. – Сказал бы просто, – смотри девочка сюда, –