Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том четвертый. Нелли Шульман

они волынят. Корпоративная солидарность. Гувер может наизнанку вывернуться, но он имеет дело с парнями, прошедшими фронт. Парни не верят, в предательство капеллана, не верят, что Ягненок работает на русских… – Донован и сам, все меньше, верил в такое:

      – Мы загнали миссис Анну на край земли, вернее, под землю. Оттуда ей с русскими никак не связаться… – прежде чем приступить к отчету поста у квартиры Утки, Донован поинтересовался:

      – Как проходят допросы? Он сказал, хоть что-нибудь… – Даллес протер пенсне:

      – Наша общая знакомая отлично справляется, однако пока он отделывается костями, а не мясом, если можно так выразиться… – пребывая в отсутствующем на карте ущелье, Каммлер много и охотно разговаривал о строительных объектах, находящихся на территориях, куда союзникам хода не было. На Аляску, от британцев, привезли карту Совиных Гор. Обергруппенфюрер показал расположение тайных хранилищ оружия. Даллеса не интересовали ржавые пулеметы и банки с газом Циклон-Б. Он пыхнул почти пустой трубкой:

      – Известный тебе пленный настаивает, что ровным счетом ничего не знает, ни о якобы ракетах, на острове Эллсмир, ни о том, где находятся его беглые коллеги… – Каммлер утверждал, что после известия о капитуляции Германии тайно добрался из Праги в бывший рейх:

      – Я купил поддельные документы и попытался уйти от ответственности, спрятаться под чужим именем… – миссис Анна рекомендовала использование фармацевтических средств:

      – Ее саму так допрашивали, на Лубянке, летом сорок первого года, если верить ее биографии… – Даллес вздохнул: «Если верить».

      Женщина находилась в совершенном спокойствии. Она выполняла порученную работу, подавала аккуратные протоколы допросов Каммлера и занималась аналитикой. О судьбе мужа, пропавшего без вести в России, она не спрашивала. Прилетая на Аляску, Даллес видел, как сын похож на отца:

      – Настоящий мистер Федор, только пока маленький… – крепкий, серьезный парнишка, почти ничего не говорил, но любил копошиться с кубиками, строя башни и стены. По донесениям охранников, миссис Анна читала сыну вслух две единственные, позволенные ей книги:

      – Родовые тома мистера Федора, Пушкин и Достоевский… – книги проверили чуть ли не с микроскопом, – и она говорит с мальчиком на двух языках… – по соображениям осторожности, Даллес не посадил в охрану тюрьмы русскоязычных работников. Записи болтовни женщины, каждый день, переводили в Вашингтоне:

      – Она поет сыну колыбельные, о коте… – Даллес набил трубку медовым табаком, – впрочем, это тоже может быть шифр. Хотя какой шифр? МГБ понятия не имеет о расположении нашего ущелья. В любом случае, когда она закончит кормить, ребенка увезут… – пока что мальчик предпочитал именно материнское молоко.

      Даллес вспомнил, что в начале сороковых годов, Донован авторизовал использование фармакологических средств, на допросах гангстеров:

      – Потом случился Перл-Харбор,