Бабайка. Чингиз Григорьевич Цыбиков

обвинять меня в черствости. Но скажите, положа руку на сердце, – вы бы не удивились?

      Ответа, однако, я не услышал. Точнее мне не дали его услышать.

      – Пойдем, – потянул меня за собой компаньон. – Я знаю, где это.

      XIII

      Орехи оказались похожими на грецкие, а болтун-спаситель – на проповедника. Был он кряжистый, с окладистой бородой, и по крайней мере внешне на высокое звание болтуна-спасителя тянул вполне. Мы нашли его на берегу озера возле кучки орехов, которые он разламывал при помощи ножа.

      – Да, поистине так, – сказал он, выслушав нас. – Зрел я очами своими мальчика и зрел змея. И говорил он со мной. И рёк мне змей долго и велеречиво…

      – Что рёк? – спросил я. Торопливо спросил. Очень знать хотелось.

      – Да ерунду всякую рёк, – убавил пафоса болтун-спаситель. – Похоже, он сомневался в чём-то. Очень, знаете ли, многоречивый змей попался.

      – А ты просвети нас, – неторопливо сказал мой компаньон, умащиваясь на оранжевом бережку оранжевого озера. – Что за ерунда, куда пошёл, что делал.

      – Да говорил, дорога начатая должна быть закончена, – с хрустом лопнул очередной орех. – Иначе это будет без толку – кому нужна дорога, которая никуда не привела? И если судьба даёт возможность сделать себя таким, каким ты хочешь быть, то надо не раздумывая за соломину эту хвататься, и тогда, может, спасешься и исполнишь то, для чего рождён был.

      Ерундовина какая-то, подумал я. Но всё это лирика, а нам нужны факты.

      – Когда это было?

      – Вчера утром беседу эту вели мы. (Крак! еще один орех.) Ежели тебе сильно их увидеть надо, то может ещё и успеешь.

      – Так разве они не ушли? – спросил я.

      – Не должны, – сказал болтун-спаситель. – Он сказал, что им тут надо побыть, чтобы впитать в себя этот мир. Так, что ли… – и уже уверенно: – Да, что-то в этом роде. Такой вот бред.

      Крак!

      Бред ли, ой ли, подумал я.

      – Пошли, – сказал я, глянув на компаньона.

      – Многие в этом мире не доходили до цели, поелику недослушав до конца людей разумных и дороги не разузнав, к цели своей летели, думая, что летят точно, а сами, аки стрела, пущенная с небрежением, понапрасну силу тратили, – сказал проповедник внушительно.

      Крак!

      – А и в самом деле, – сказал компаньон, – куда нам пойти-то?

      – В роще они, – сказал проповедник.

      Мой компаньон тут же упруго вскочил, подошёл ко мне и протянул сложенные пригоршней ладони:

      – Возьми.

      Камушки.

      Полупрозрачные. Оранжевые. Окатанные волной.

      На вид совершенно обычные, похожие на округлые стекляшки. Таких под ногами у нас – целый берег.

      – Возьми, – сказал болтун-спаситель.

      – Зачем мне это? – спросил я.

      – Не отказывайся от того, что судьба посылает. Грех!

      – Давай, давай, – сказал мой компаньон, ссыпая камушки в карман моего халата. – Здесь это пыль под ногами, а в других местах – кто знает… Выбросить всегда успеешь.

      Да хрен с вами! подумал я, привязались с этими камешками… Есть дела поважнее.

      – Где эта роща?

      XIV

      – Они