Зимопись. Книга первая. Как я был девочкой. Петр Ингвин

сглотнула вырвавшийся смешок.

      – По коням! – поплыло над лесом.

      Зарина приглашающе помахала Томе. Мне помогли взобраться за щит царевны. Деревянный изнутри, ко мне он был обращен холодным начищенным металлом. На щитах в этом мире рисовали узоры, цветы и орнаменты – как и на бляхах ремней, на пластинах лат, ножнах, шлемах, седлах и прочей ерундистике, что усердно покрывалась гербами их носителями на родной Земле. Столь наплевательское отношение к геральдике и принадлежности к определенному дому напрягало. Впрочем, это я западных фильмов насмотрелся и книжек о рыцарях начитался. О том, как заведено у моих предков, понятия не имею. Может, именно так, и это именно они?

      Когда дорога снова принялась вытрясать душу из привьюченого, словно бурдюк, тела, я спросил:

      – Можно три вопроса?

      – Только три? – Благодушие и покой царили на лице Милославы.

      – Для начала. Но очень волнующие. Куда едем, зачем и, главное, что с нами будет потом?

      – Правильные вопросы.

      Милослава с минуту что-то обдумывала, словно распределяла файлы по папкам «говорить» и «не говорить».

      – Первое. Куда, – вскоре начала она. – В башню Варфоломеи, цариссы Западной границы. Самой сильной цариссы этого региона.

      – Ты ее дочь? – с большой долей уверенности предположил я.

      Царевна кивнула.

      – И Карина с Зариной. И не только. Говорю же: самая сильная. Теперь – зачем. Мы обязаны доставить ангелов в крепость. Для этого нужно собрать надежную свиту, чтоб не получилось, как с Гордеем. Боец был знатный, а думалка хромала. Еще: ангелы вообще-то ничьи, но могут оказаться чьи-то, вот и появилась мыслишка…

      Словно ужалило: чьи-то? Нас хотят приватизировать?

      Общество религиозного фанатика и обманщика Гордея вспоминалось во все более радужных тонах.

      – Что потом? Скажу одно, – продолжила Милослава, – все будет по закону. Как – не знаю. Третья заповедь гласит: соблюдай закон. Так и сделаем.

      – Гордей упоминал заповеди, – припомнил я. – У вас, должно быть, другая нумерация. У нас тоже в разных конфессиях по-разному. Последняя разве не «не возжелай жену ближнего своего»?

      – Как?! – Милослава подавилась воздухом, а затем заржала громче своей испугавшейся гулко вторившей лошади. – Слов нет, одни междометья. А четвертая? Ну-ка, повесели еще.

      – Почитай отца твоего и матерь твою, – хмуро сказал я.

      – Придумают же, – чуточку успокаиваясь, откликнулась Милослава. – Сказано: почитай матерь свою и чужую, ибо Алла, да простит Она нас и примет, дала нам мир, а они дали жизнь. Эта заповедь звучит только так, отступление – грех. Грех – это смерть. Ясно?

      – Угу.

      Царевна почти не управляла конем. Ищейкой, взявшей след, тот сам находил дорогу. Или у здешних коняк навигатор в голове? Как у наших голубей, что всегда возвращаются.

      Скорее всего, часто ездит этими местами. Самое скучное объяснение обычно самое правильное.

      В начале разговора справа приблизилась Зарина с Томой за плечами.