Зимопись. Книга первая. Как я был девочкой. Петр Ингвин

а вызвала насмешку:

      – Закон нельзя воспринимать столь буквально. Смогу я оказать тебе помощь, отказавшись выслушать просьбы? Если начнешь смущать искушениями – слушать не буду. Мало того, окажу вынужденное сопротивление. Это простится.

      Меня объяснение лишь раззадорило.

      – Значит, закон подразумевает разночтения. Исполняете не букву, а дух закона? – Припомнив недавнее, я добавил: – А в клятвах – не смысл, а букву? То есть, и закон, и клятву разными способами переворачиваете к своей выгоде и продолжаете считать себя честными?

      – Остановись. Я догадался, почему запретили вас слушать. Еще слово – придется принять меры.

      Любопытно, какие. Впрочем, совсем нелюбопытно.

      – Понятно, слушать запрещено. – Я пошел на попятную. –.А рассказывать?

      – Выполнять все разумные законные просьбы.

      Ему не хотелось со мной общаться. И не стал бы, но – закон. Обязан? Исполняй! И я попросил:

      – Расскажи, как устроен местный мир.

      А как бы сам ответил, повстречайся я на Земле с тупым русскоговорящим инопланетянином? Хорошо, что здесь спрашиваю, а не отвечаю. Заодно начинаю понимать, зачем люди идут в учителя. Или хотя бы почему из них не уходят.

      – Что именно хочешь услышать?

      Разумное уточнение. Перевел, гад, стрелки на меня. Потом припомню.

      – Что у вас делают ангелы? В смысле, чем занимаются. Каковы обязанности.

      – Служат.

      В армии? Не обязательно, слово «служба» включает в себя много смыслов, лучше уточнить.

      – Чем?

      – Чем служу я? Всем, что в моих силах. То же предстоит и вам.

      Ух, как все сложно и непонятно. Загадка на загадке и под туманным соусом. Или он формулировать не умеет? Или это я формулировать не умею?

      Зайдем с другой стороны.

      – Как называется ваша страна?

      – Уже «наша». – Его губы тронула легкая улыбка. – Мы ее зовем страной башен.

      – А соседние?

      Лучше бы не спрашивал. Изготовление конфетки из отходов жизнедеятельности не вызвало бы большего изумления.

      – К-а-к-и-е? Ты про пожирателей что ли?

      – Кстати, о пожирателях. Это кто?

      Царевич скривил рот.

      – Людоеды. Как человолки.

      – Чужие! – крикнули сразу оба боковых наблюдателя.

      Ржание. Голоса. Казалось, что лес расступился – это на передний план из чащи выехало трое всадников. Кроме дизайна и некоторых особенностей амуниции они напоминали Гордея. Пластинчато-кожаные доспехи, сапоги, открытые ноги и руки с частичной защитой. Разномастные щиты за спиной. На поясах – такой же набор из меча и ножа. Только шлемы без меха, обычные остроконечные, как у былинных богатырей. Грудная клетка у боковых дополнительно защищена узорной рельефной пластиной, у центрального – изящно выпуклой. А вот сложением всадники не вышли. Не богатыри, одним словом. Двое крайних – парни лет двадцати, между ними вообще девчонка. Ну, девушка, едва ли догнавшая летами спутников. Воинственная и грозная, несмотря на возраст и внешнюю хлипкость. Излучаемая ею уверенность в собственных силах не оставляла сомнений