Русский ад. Книга вторая. Андрей Караулов

обмяк, хотя и не думал сопротивляться. В этом порыве сейчас было что-то очень властное и возбуждающее; Алешка не мог не подчиниться.

      – Суббота все-таки, – бормотал Бурбулис. – Давай-ка по капле!

      В комнате отдыха стоял небольшой аккуратный шкафчик. Бурбулис открыл дверцу, но вдруг передумал и подошел к сейфу.

      – «Вдова Клико»… – пробовал, нет?

      Он открыл сейф.

      – Смори!

      Алешка понятия не имел, что такое «Вдова Клико», но заметил, что бутылка – уже почата, шампанского здесь на два бокала, не больше.

      Так и получилось: по бокалу

      Бурбулис облизнулся:

      – Это лучшее вино в мире, мой друг. Давай на брудершафт? Смотри: локоть в локоть…так…так…ты пьешь, я пью. Выпили… – они выпили. – Теперь давай поцелуемся!

      Бурбулис не успел подставить ему свои губы, Алешка с размаха чмокнул его в щеку

      – Ну, как шампанское? – обрадовался Бурбулис.

      – Приятно…. – смутился Алешка. – Приятно…

      – Приятно?

      – Да.

      – Ну, хорошо, – Бурбулис опять потрепал его по щеке. – Пошли! Старичок, наверное, уже подкатил…

      …Борис Александрович так боялся опоздать, что пришел минут на сорок раньше. И сразу откуда-то появился Недошивин: крутился в «предбаннике».

      На самом деле Недошивин был убежден, что Покровский руководит ансамблем народного танца (он видел когда-то этот ансамбль в сборном кремлевском концерте). А тут – старик, завернутый в шары: у Бориса Александровича болела щитовидка, ему было предписано врачами постоянно носить подушечку-платок.

      Подушечку он прятал под шарф, заправляя шарф в плечи пиджака… неудобно, конечно, а что сделаешь?..

      Недошивин аккуратно выяснял у старика, чем же все-таки он занимается.

      – Постановки делаю, – объяснил Покровский. Он был в отличном настроении и приготовился к серьезному разговору.

      – Так мы коллеги… – легонечко урчал Недошивин.

      В аппарате Геннадия Эдуардовича не принято говорить громко.

      – Да ну?

      – Здесь, батяня, в Кремле, тоже сплошные постановки!

      – А что идет? – заинтересовался Борис Александрович; Большой театр только что отказался от Кремлевского дворца, слишком дорогая аренда. Дворец полностью перешел на хозрасчет и поэтому пустовал: начальники ломили такую цену за аренду зала, что дворец было проще закрыть, чем содержать, найти арендатора – хотя бы на один вечер.

      – Что же здесь ставят, молодой человек?

      – Да так, хрень разная, – сообщил Недошивин. – Сплошные постановки: загляделся – схавают! Сегодня Гамлет, завтра труп. Хорошо, что я в этом уже прожарился.

      – А…

      – Вот так, батяня, и живем. Кроилово ведет к попадалову Понимаешь? Хуже, чем у Шекспира. В застенке сидим, короче.

      – Где? – обмер Борис Александрович. – Где, простите?

      – В застенке. Ну, за стеной… за кремлевской, – объяснил Недошивин. – В застенке.

      – Да-а…

      – Вот