Русский ад. Книга вторая. Андрей Караулов

юстиции Николай Федоров на «днюхе» кого-то из своих сотрудников приказал вдруг накрыть столы прямо в коридоре на четвертом, «руководящем» этаже министерства. Пир шел горой. Разумеется – за счет министерства. «Известия» откликнулись фельетоном, он стоял в номере.

      По приказу Геннадия Эдуардовича (он считал Федорова «своей командой)». Алешка позвонил Голембиовскому, и фельетон – сняли.

      Игорь Несторович уступил, получив заверения, что «пикник в коридоре» не пройдет для министра бесплатно.

      «Я руковожу правительством романтиков», – смеялся Бурбулис.

      О всех публикациях Алешка докладывал незамедлительно.

      Ну так что же, рассуждал Алешка, журналисты очень хотят, чтобы власть их услышала. А он, Алешка, – ухо власти. Такое вот… кремлевское… ухо. Если бы Алешка псевдонимы раскрывал, – да, это уже донос, но он не псевдонимы раскрывает, он просто читает те газеты, которые читает весь народ!..

      – Запомни, Алеша, лучше уж стучать, чем перестукиваться, – заметил однажды Бурбулис.

      И засмеялся…

      У него все время было хорошее настроение: роман с самим собой!

      Если Бог – солнышко, то его лучики – это министры, подобранные Геннадием Эдуардовичем.

      Недошивин приказал явиться к девяти вечера. По субботам никто в Кремле не работал. Тем, кто имел неотложные дела, Президент разрешил приходить в свитерах и в джинсах.

      Демократия!

      …В приемной – никого, пустые стулья, на телефонах (вместо секретарши) офицер охраны.

      – Ну, как жизнь? – Бурбулис вышел из-за стола и протянул Алешке руку. – Удалась? А, малыш?..

      Бурбулис потрепал Алешку по щечке.

      – Работаю, Геннадий Эдуардович. Как раб на галерах.

      – Среди наших, Алеша, знакомых и незнакомых друзей… – Бурбулис находился в прекрасном расположении духа, – … чаще всего встречаются люди, у которых коммунистическая идеология отняла самое главное: право человека быть самим собой. Они, эти люди, очень хотят перемен. Но они к переменам, увы, совершенно не готовы… – Бурбулис посадил Алешку на диван и аккуратно присел рядом с ним. – Эти люди, Алеша, не справляются с лавиной событий, на них свалившихся. Политическая власть в условиях, когда в твоих руках нет устойчивых механизмов, нет законов, нет устоев – общественных, правовых, бытовых… – когда жизнь все время бурлит, как лава в вулкане… в этих условиях определяющим фактором, Алеша, становится воля к власти. Воля именно себе подчинить толпу. Личная воля лидера, и на нее ориентируется вся страна…

      Бурбулис встал и с удовольствием прошелся по кабинету.

      – Борис Николаевич, как никто, умеет сливаться с толпой. – Ты, ты… заметил? Это его первейшее качество. Ведь что мы видим, Алексей? На людях Борис Николаевич молниеносно воплощается в личность жестокую, бескомпромиссную, пренебрежительно эксплуатирующую на первый взгляд человеческий материал. А Михаил Сергеевич, наоборот, выглядит у нас эдаким душкой, очень обаятельный… – Бурбулис