Добрая память. Софья Хромченко

что, в самом деле, проведаю друга, –

      Решил. – Он, небось, уж слыхал про меня;

      Что я воротился, жаль только друг друга

      Нам с этой поры никогда не понять».

      Поехал к Архиповым. Те давно жили

      Не в сторожах: в Меховом во селе,

      Куда дети в школу их прежде ходили,

      Построили дом свой на радость молве.

      Их в Меховом хорошо люди знали,

      Ибо рождением были своим

      Оттуда Архиповы-старшие сами.

      Вернулись из будки далекой к родным.

      Антона мать гостю, Петру, была рада.

      (Уж про Антона чего говорить!)

      Властная женщина. Муж ее взгляда

      Боялся порой – так хотел угодить.

      Любил он Матрену. Она выходила

      Замуж – красавицей первой была,

      Слова недоброго с уст не сронила,

      После уж трудная жизнь доняла.

      Скольких детей они с ней потеряли!

      Было четырнадцать, выжило пять.

      Прочих болезни да роды отняли.

      (В будке одной ей случалось рожать.)

      Крестили, понятно, не всех их. Считалось,

      Что некрещеные будут в аду.

      Как уж Матрена о тех убивалась!

      Нравом резка стала всем на беду.

      Муж ей прощал. С ней чего не бывало

      Сгоряча, в пылу ссоры. Его на мороз

      Ночью в исподнем одном выгоняла,

      Бросив тулуп за дверь – чтоб не замерз!

      Босой уходил от нее он по снегу,

      Долго в селе не решаясь искать,

      Надеясь скрыть стыд, никакого ночлега,

      Стыда бы послушал – поминки б справлять.

      Утром искала жена, находила

      У дальней родни. Обнимала его

      Она, целовала. А после бранила

      Сызнова. Зла не держал на нее.

      Был за ним грех: выпивал он. Однажды,

      Когда в сторожах еще жили они,

      Уехал муку молоть. Солнце уж дважды

      Зашло. Мужа нет. Каб не вышло беды!

      (Пшеницу они в сторожах не растили,

      В округе зерно покупали.) Когда

      К концу третьи сутки тревог подходили,

      Мужа искать поспешила жена.

      В отсутствие мужа сама обходила

      Отрезок путей его. Дважды в день. Ей

      Уйти из сторожки нельзя теперь было

      По правилам – сторож быть должен при ней.

      Нарушила правила. Уж представляла

      Вдовой себя в страхе. Смотря мрачно вдаль,

      Она на пригорке высоком стояла,

      Сердце сжимала-давила печаль.

      И вдруг… увидала его. Ехал пьяный,

      Веселый. Не правил он – лошадь везла

      По памяти. Разум затмило тут здравый

      Матрене. С пригорка проворно сошла.

      Крикнула лошади стать. Объясниться

      С мужем хотелось ей здесь и сейчас.

      Взгляд ее зоркий успел убедиться:

      Один мешок пропил муки тот как раз.

      Выпрягла лошадь. В словах не умела

      Выразить гнева, что рвал грудь ее.

      С мужем телега к земле полетела,

      Тотчас потемнело в глазах у нее.

      В чреве нещадная боль