Добрая память. Софья Хромченко

восемь жила Соня памятных лет.

      Удались сарафаны. Пошел по округе

      Слух добрый о Соне. Бралась та всё шить.

      К труду на селе не привычные руки

      Ее, шитьем стали домашних кормить.

      (Не ошибся Матвей в Соне!) Время летело.

      Семья небогато, но сыто жила.

      Корову рябую (детей пожалела!)

      Старуха-вдова им на двор отдала.

      Лошадь из двух своих девери дали.

      Хоть и бранился с Татьяной своей

      Роман, всё же братья родне помогали.

      Али они Журавлевых скупей?

      Что же Матвей? Слал он редкие письма.

      Солдаты встречали его хорошо –

      И наши, и немцы. Желанный мир близко!

      Опасности будто смеялся в лицо.

      Раз к немцам пошел… И его задержали.

      С листовками был, без оружия он.

      Нашли бы оружье, тогда б расстреляли.

      И так нарушал, несомненно, закон.

      Таких агитаторов много ловили,

      А их всё не меньше. Вздохнул офицер:

      Уж больно смутьянов солдаты любили!

      Вот этому б пулю всадить всем в пример!

      Эх! Молча выстрелил… Писем не стало

      С того дня от мужа. Напрасно жена

      Каждый денечек вестей ожидала,

      Страшные мысли от сердца гнала.

      Однажды конверт наконец получила.

      Открыла. Прочла. И дрожащей рукой

      Печную заслонку затем отворила –

      Стал чужой почерк седою золой.

      Пусть будет так. Пусть никто не узнает.

      Сама ж заболела. Как радостно ей

      Было мечтать, что она умирает:

      Бог даст с мужем встречу, призрит их детей!

      «Мама! Она! Революция!» – Соня

      С улицы в дом забежала, смеясь. –

      «Что ж так кричит, ведь такая тихоня!» –

      Думала мать, на иконы крестясь. –

      Ну, революция… Две пережили,

      Эта уж третья»… Осенние дни

      Желтой листвою близ окон кружили,

      Золотом землю мостили они.

      «Что, моя милая?» – «Папа вернется!

      Вернется домой!» Мысль об этом вошла

      В душу девичью, как в ночь входит солнце.

      Прежних обид ни следа не нашла.

      Острою болью любовь отболела.

      Отца поняла дочь. В родимом селе,

      Глухом и забытом, душой повзрослела,

      Пусть приходил финн печальный во сне.

      Звал за собою. В тот миг просыпалась

      Соня в слезах. Что убитый зовет,

      Как-то сама она вдруг догадалась.

      Молилась – Создатель тоску отведет.

      «Вернутся все наши! Какое же чудо!

      Мамочка, правда?» – Что молвить в ответ,

      Когда и дышать в жару матери трудно?

      «Отец не придет, моя милая, нет.

      Ты никого не пугай этой вестью.

      Помни сама. А теперь мой черед…

      Было письмо, а в письме том известье…

      Детей береги… Пусть священник придет».

      Батюшка был не давнишний, а новый –

      Монах. С ним живой разминулся Матвей

      Всего ничего – побывал сперва дома,

      Там и узнал об Авдотье