Мои любимые Бурцевы. Рахиль Гуревич

только этого и ждал. Он сбегал в «Е»-класс, и привёл переростка и второгодника Краснобаева.

      – Отойди от этой стены, – приказал Краснобаев.

      – Вали!

      – Беги, Наташ! Я других осалю! – осторожная Попкова ретировалась подальше, она почувствовала недоброе.

      Краснобаев покосился на симпатичную Попкову, сказал:

      – Ёпыть!

      Вздохнул… приподнял Бурцеву как пушинку, перенёс на десять метров правее, вежливо аккуратно-аккуратно прислонил к стене и, обращаясь опять же к Попковой, изрёк:

      – Ну женщины, ну, блин, тупые твари.

      А Иванов прибавил:

      – Толстые!

      Хотя толстая была только я.

      На предплечьях Бурцевой ещё с полмесяца красовались хамелеоны-синяки. Она их показывала, когда переодевалась на физру, и говорила:

      – Я только почувствовала, что оторвалась от пола, лечу, и что очень болят руки.

      Своеобразно, но Бурцева тянулась к знаниям. Вместе мы записались в районную библиотеку. Наташе в библиотеке нравилось. Её вдохновлял сам процесс: придти, повесить на вешалку куртку, сдать прочитанное, взять пластиковую закладку, ходить по залу, просматривать книги – затрёпанные, в казённом пёстром переплёте. Около стеллажей Бурцева бродила долго и со значительным видом. Заметив, что я направляюсь к абонементу, быстро, наугад, хватала с разных полок книжки и торопилась к библиотечной стойке, всегда втискиваясь передо мной.

      – Ты всё это прочитаешь за неделю, девочка? – удивлялись библиотекарши.

      – А вы как думали?

      Долго мы с Бурцевой посещали библиотеку, но однажды там начала работать мама стукачки Воробьёвой. Она брезгливо-слащаво улыбнулась Наташе, скептически взглянула на стопку книг. С этого дня в библиотеку я ходила одна. Наташе звонили из библиотеки и просили вернуть книги. Бурцева передала книги мне. Все, кроме одной. «Слушай, Гуря! Я эту книжку читать начала! Очень интересно узнать, чем закончится. Ты скажи в библиотеке, что я её потом донесу». Я взглянула на книгу: Гаршин, «Лягушка-путешественница». Никогда не нравилась мне эта сказка.

      Ещё четыре года раздавались в квартире звонки из библиотеки. Все четыре года и родители, и дети обещали вернуть «Лягушку-путешественницу» и «Марью-Моревну», которую задолжал учреждению просвещения Вова… Но до библиотеки так никто из Бурцевых больше не добрёл. Наташа до сих пор не знает, чем закончилась история с лягушкой.

      Интересно, дочитал ли «Марью-Моревну» Вова?

      Летом Бурцевы отдыхали в пионерском лагере «Юность» от МГУ.

      – Обстановка в пионерлагерях везде одинаковая, Гурь, – объясняла мне, домашней еврейской девочке, Бурцева. – Если ты в совете дружины или в совете отряда, ты основной. Самая блатная должность – флаговый.

      Это всё я знала и без Бурцевой. Знамя дружины в школе носил всегда самый красивый мальчик. У ассистенток знаменосца сейчас бы сказали – «модельная внешность».

      – Флаговым отряда мечтает стать каждый мальчик.

      – Ну да: что-то