Мои любимые Бурцевы. Рахиль Гуревич

румянец не пытался пробиться через блокаду бордовых румян фабрики «Заря».

      «Варёнка», объёмные пиджаки, штаны-«бананы», широкие пояса, разноцветные шнурки, пластмассовая бижутерия, значки с изображением западных звёзд… Ша купила у школьного фарцовщика винил Майкла Джексона за сто рублей!

      На дворе шумели восьмидесятые с крикливой геометрической модой максимализма, с ускорением, гласностью и перестройкой, с зарождающимся кооперативным движением.

      Раисе пришлось уйти из ГУМа. Тёмное дело с хищениями в крупных размерах. Раю арестовали, опечатали квартиру – несколько дней Бурцевы– подростки провели в бассейне МГУ, подшучивая над очень худыми или очень толстыми студентами Дмитрия Ивановича. Студенты боялись глубины, боялись прыгнуть «солдатиком» с бортика, не говоря уж о тумбочке и трамплинах. Молохольная девица с полиэтиленовым мешком на голове начала тонуть. Дмитрий Иванович после ареста любимой жены был «не в форме».

      – Нырни, Наташ, а то окочурится, – заплакал Дмитрий Иванович пьяными слезами.

      Но Вовка опередил Наташу – утопающая даже не успела наглотаться своего аш-два-о…

      – Давай утопим кого-нибудь по-настоящему, а потом спасём, – предложил сестре Вовка.

      Но Наташе было не до смеха. Она боялась, что об описи квартиры узнают в школе. Занудная математичка устроит классный час на тему: «От каждого по способностям?», или «Сколько верёвочке не виться…», или «Спекулянт позорит социалистическую идею – тянет общество в пучину империализма!»

      Подростки ночевали у доцента Географического факультета, тайно влюблённой в Дмитрия Ивановича. Марина и Вова спали здоровым сном. Наташа не сомкнула глаз.

      Через неделю Раю отпустили, извинились за опись имущества… В свою квартиру Бурцевская мать вернулась седой, даже белой, и совершенно опустошённой – что-то в ней надломилось. Она пошла работать в институт «Природа». Мы жили у Битцевского парка. Институт находился за кольцевой дорогой. В это время многие завели себе приусадебные хозяйства рядом с домом. Люди выращивали на клочках-участках пропитание. Вокруг института – старого оштукатуренного розовыми хлопьями здания – сотрудники тоже «захватили» кто сотку, кто две. Рая Бурцева огородила участок. Дмитрий Иванович построил сарай. В Ясеневе и Битце земли плодородные, до сих пор от старых деревенских садов остались груши, сливы, яблони. Такие же плодородные земли были и за Окружной дорогой, удобренные вдобавок совхозским скотом. Теперь, встречая по весне Наташу, я всегда слышала:

      – Я на участок.

      Или:

      – Я с участка.

      Марина с Вовой тоже пахали на участке. Вся семья Бурцевых осваивала участок с радостью, с вдохновением. Им помогала их соседка по этажу Нина Шлыкова. Биолога по образованию – её тянуло к земле. Она полола грядки, окультуривала территорию и за оградкой. Тётя Нина Шлыкова радовалась участку больше Бурцевых. Она жила в «двушке» с мужем-алкашом тунеядцем Шлыковым и с детьми – Шлычкой и Шлычонком. Участок – единственное место, куда она могла