Поиски национальной идентичности в советской и постсоветской массовой культуре. Кирилл Королев

под данным определением235, сохранялась до начала 1960-х годов, когда сложился своего рода унифицированный культурный канон советского человека236.)

      Разумеется, в официальной советской доктрине ни «общество потребления» (программа КПСС, принятая в 1961 году, ставила задачей построение материально-технической базы коммунизма и «обеспечивала благополучие без стяжательства», когда «отрицание частной собственности превратилось из лозунга в категорический императив237»), ни «массовая культура» не фигурировали, поскольку не соответствовали государственной идеологии; эти термины служили негативными маркерами «буржуазного строя» и получали соответствующие трактовки в пропагандистских публикациях. Тем не менее, практики повседневности демонстрировали принципиальное расхождение с идеологическими установками. Доказательством того, что это расхождение в известной степени осознавалось и рефлексировалось в социуме, может служить известная кампания против мещанства, развернувшаяся в советских СМИ в годы хрущевской «оттепели». Мещанам, обывателям – не как сословию, но как носителям определенной психологии и выразителям определенных взглядов – приписывались именно те качества и характеристики, которые позволяют увидеть в них представителей общества потребления и, соответственно, «апологетов» массовой культуры; ср., например: «…дело здесь не только во внешнем убранстве квартиры, не только в том, что квартира обильно украшена дешевенькими, аляповатыми картинками, безвкусными пестрыми вышивками или загромождена разностильными предметами и напоминает собою комиссионный магазин… Мещанская мораль уводит людей от активной общественной жизни, тормозит инициативу заботами о своем маленьком счастье, заставляет стоять в стороне при решении общественных и производственных вопросов238». Как вспоминали П. Вайль и А. Генис, «с мещанством боролись отчаянно, злобно, неутомимо, тасуя аксессуары (абажур, граммофон, сервант) по фельетонам, стихам, карикатурам… Постепенно мещанство становилось источником всех бед – от невыученных уроков до фашизма… Мещанство разоблачалось быстро, даже если маскировало себя атрибутами новизны…239»

      Антимещанский пафос советской культуры, «унаследованный» от А. И. Герцена, доминировал прежде всего в пропагандистском дискурсе240, оказывая опосредованное влияние на саморефлексию граждан СССР; тем не менее, эта саморефлексия нисколько не препятствовала гражданам (зарождающемуся «деидеологизированному» среднему классу, в терминологии Д. Белла241) «потреблять» повышение качества жизни, пожинать плоды неуклонного – вследствие развития массовых коммуникаций, а первую очередь телевидения, – распространения отвергаемой на уровне государственной идеологии массовой культуры в советском обществе.

      Любопытно оценить в исторической

235

См.: Гаспаров М. Л. Интеллектуалы, интеллигенты, интеллигентность. // Русская интеллигенция: История и судьба. М.: Наука, 1999. С. 5—13; Рудницкая Е. Л. Лики русской интеллигенции. М.: Канон+, 2007; Добрынина М. И. Трактовка понятия интеллигенции в годы Советской власти // Вестник БГУ. 2010. №6. С. 143—147 (там же ссылки на советские источники); Левада Ю. А., Шанин Т. Отцы и дети. Поколенческий анализ современной России. М.: НЛО, 2005.

236

См.: Аксютин Ю. В. Хрущевская «оттепель» и общественные настроения в СССР в 1953 – 1964 гг. М.: РОССПЭН, 2000; Григорьева А. Г. Советская повседневность и уровень жизни населения СССР в 1953—1964 гг.: к постановке проблемы // Теория и практика общественного развития. 2010. №3. С. 216—218; Виниченко И. В. Перемены в повседневной жизни советских людей как результат социально-экономической политики государства в период «оттепели» // Омский научный вестник. 2011. №3 (98). С. 13—16.

237

Вайль П., Генис А. 60-е. Мир советского человека. С. 14.

238

Власенко Т. В. Еще раз о мещанстве: к итогам дискуссии // Вологодский комсомолец. 4 сентября 1958 г. О советском мещанстве и «вещизме» как социокультурном явлении см.: Кабо Л. Р. Невесело быть мещанином. М.: Политиздат, 1965; Вайль П., Генис А. Мир советского человека. М.: НЛО, 2001; Гурова О. Ю. От бытового аскетизма к культу вещей: идеология потребления в советском обществе // Люди и вещи в советской и постсоветской культуре. Новосибирск: Изд-во НГУ, 2005. С. 6 -22; она же: От товарища к товару: предметы потребления в советском и постсоветском обществе // Ibid. С. 35—48. О «корнях» неприятия мещанства в российской / советской культуре и о борьбе с мещанством в СССР до кампании конца 1950-х – середины 1960-х годов см.: Бачинин В. А. Мещанство как социально-нравственная проблема. М.: Знание, 1982; Иваницкая Е. Н. Парадокс о мещанстве (к проблеме этико-эстетических исканий серебряного века русской литературы) // Время Дягилева. Универсалии серебряного века. Третьи Дягилевские чтения. Материалы. Вып. 1. Пермь, 1993. С. 52—58; Колоницкий Б. И. Антибуржуазная пропаганда и «антибуржуйское» сознание // Отечественная история. 1994. №1. С. 17—27.

239

Вайль П., Генис А. 60-е. Мир советского человека. С. 59, 130.

240

См. об этом: Аккуратов Б. С. Миф о мещанстве в советской историографии // Гуманитарное знание в системах политики и культуры. Казань, 1999. С. 189—191; он же: Антимещанский комплекс российской культуры: Культурно-историческая деконструкция // Историческое знание и интеллектуальная культура. Материалы научной конференции. Москва, 4—6 дек. 2001г. М.: ИВИ РАН, 2001. С. 251—254.

241

Bell D. The End of Ideology: On the Exhaustion of Political Ideas in the Fifties. N.Y.: Free Press, 1965. См. также: Зотов В. В., Спицына А. О. Идеология и доминирующая культура // Теория и практика общественного развития. 2014. №8. С. 17—19.