Поиски национальной идентичности в советской и постсоветской массовой культуре. Кирилл Королев

М.: Республика, 2005; Рапай К. Культурный код: как мы живем, что покупаем и почему. М.: Альпина Бизнес Букс, 2008; Фромм Э. Душа человека. М.: Республика, 1992. О советском обществе потребления см.: Ильин В. И. Общество потребления: теоретическая модель и российская реальность // Мир России. 2005. №2; Зубкова Е. Ю. Послевоенное советское общество: политика и повседневность. М.: РОССПЭН, 2003. О массовой культуре как культуре общества потребления см. обзор и анализ мнений в книге: Ильин А. Н. Культура общества массового потребления. Омск: Изд-во ОМГПУ, 2014.

      232

      См. книжную версию блока телевизионных сюжетов, посвященных 1960-м годам: Парфенов Л. Г. Намедни. Наша эра. 1961 – 1970. М.: КоЛибри, 2009.

      233

      Вайль П., Генис А. 60-е. Мир советского человека. С. 233.

      234

      Другая периодизация датирует становление советской массовой культуры 1930-ми годами. См.: Лебедева В. Г. Судьбы массовой культуры в России. Вторая половина XIX – первая треть XX века. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2007. Как представляется, это не совсем верно – по тем же соображениям, которые высказаны относительно подхода Д. Бранденбергера. Хотя, безусловно, «ростки» массовой культуры обнаруживаются уже в эти годы – например, советская массовая песня. О последней см.: Бочаров А. Г. Советская массовая песня. М.: Советский писатель, 1956; Гюнтер X. Поющая Родина (советская массовая песня как выражение архетипа матери // Вопросы литературы. 1997. №4. С. 46—61; Захаров А. В. Советская модель массового общества // Массовая культура. М.: Альфа-М; ИНФРА-М, 2004. Как таковая массовая культура – в том понимании этого определения, о котором говорилось выше, – начала складываться в России еще в XIX столетии. Безусловно, она во многом отличалась от «магистральной» европейской массовой культуры (это связано прежде всего с технологическим и социальным отставанием России от европейских стран и, как следствие, с «догоняющей модернизацией»), однако в целом в отечественной культуре происходили те же трансформационные процессы, что и в культурах стран Европы, – процессы культурной унификации. Результатом этих трансформаций явилось постепенное смыкание элитарной, низовой городской и традиционной (крестьянской) культур. О становлении массовой культуры в России и о специфике российской массовой культуры на ранних этапах ее развития см.: Рейтблат А. И. Читательская аудитория в начале XX века // От Бовы к Бальмонту и другие работы по исторической социологии русской литературы. С. 277—293; он же: Детективная литература и русский читатель (вторая половина XIX – начало XX века) // Ibid. С. 294—306; Оболенская С. В. Народное чтение и народный читатель в России конца XIX в. // Одиссей. Человек в истории. М.: Прогресс, 1998. С. 204—232; Брукс Дж. Когда Россия научилась читать. Грамотность и народная литература. 1816—1917 гг. // Что мы читаем? Какие мы? СПб., 1993. С.151—171.

      235

      См.: Гаспаров М. Л. Интеллектуалы, интеллигенты, интеллигентность. // Русская интеллигенция: История и судьба. М.: Наука, 1999. С. 5—13; Рудницкая Е. Л. Лики русской интеллигенции. М.: Канон+, 2007; Добрынина М. И. Трактовка понятия интеллигенции в годы Советской власти // Вестник БГУ. 2010. №6. С. 143—147 (там же ссылки на советские источники); Левада Ю. А., Шанин Т. О�