Снег, газ и стальные трубы. Анатолий Марченко-Калашников

так и останется символом того, что он когда-то был востребован обществом. Сейчас же все бросаются от него прочь, как от прокаженного.

      В платном туалете Ярославского вокзала Виталий объяснил женщине, стоящей у кассы, ситуацию, сложившуюся у него с деньгами. Женщина несколько секунд внимательно на него смотрела, потом сказала:

      – Ладно, иди бесплатно. Государство от этого не обеднеет. После туалета Виталий прошелся вдоль забора, огораживающего перрон пригородных электричек. Нашел дыру, проскользнул на платформу, благополучно избежал встречи с милицейским патрулем и зашел в вагон электрички, даже не поинтересовавшись, куда эта электричка идет. Он сел на скамейку с подогревом и с удовольствием расслабился. Электричка скоро тронулась, и Виталий погрузился в какую-то легкую полудрему. Не мешали даже громкие голоса торговцев, продающих в электричке разную мелкую дребедень.

      Снова вспомнилась та командировка в Харьков. Господи, как давно это было… Как он тогда переживал, что у него в жизни произошел какой-то излом, случился локальный экстремум, старая жизнь закончилась со смертью Левы, а новую будет практически невозможно начать. Что бы он ответил тому человеку, который ему бы сказал, что он окажется в теперешнем его положении? Да пожалуй, ничего бы не ответил, он просто принял бы его за сумасшедшего. А что он тогда так рефлексировал по поводу того, что у него пропали искренние, чистые чувства? Да ничего там не пропало, просто из мягкого, доброго, интеллигентного парня он превращался в современного жесткого руководителя. Одним словом, менял детские ползунки на строгий костюм делового человека. Все через это прошли, только у Виталия этот процесс проходил немного болезненнее, чем у других.

      Хотя нет, пожалуй, не все прошли через этот процесс. Взять того же Костю Соловьева, с которым Виталий виделся позавчера в Санкт-Петербурге. Костя обладал удивительным талантом: он умел даже против собственной воли притягивать к себе всяческие приключения. И во всех этих приключениях он выходил сухим из воды.

      Мед из одуванчиков

      Костя Соловьев, наладчик лет двадцати восьми, стоял в столовской очереди. Он немного опоздал на обед и не успел пристроиться к своей бригаде. Сейчас бригада, сидя за столом, с удовольствием уписывала фирменный столовский гуляш из ребер какого-то доисторического зверя и вовсю потешалась над Костиной неудачей. Костю угораздило влипнуть в очередь после монтажников генподрядчика, и он получил на этом деле максимум удовольствия. Монтажники подходили большими группами и становились перед Костей. Он простоял в очереди полчаса, а она только увеличилась. Костя злился и краснел. Только присутствие девушки, которая стояла после Кости, мешало ему высказать свое мнение о монтажниках, а заодно и о генподрядчике. Мнение, надо прямо заметить, было не очень высоким, а если заметить еще прямее, то вообще ни в одни цензурные ворота не лезло, и присутствие девушки сдерживало Костю от некрасивого поступка. Костя только кипятился, но молчал.

      Однако же, как известно, всем занятиям, даже самым неблагодарным, приходит конец. Костя поставил на поднос половинку фирменного борща из свежемороженой