Вельяминовы. Время бури. Книга вторая. Часть седьмая. Нелли Шульман

Джон, – Меир тогда добрался до Гранады. А я ничего, кроме Барселоны и Мадрида не видел, и то из окопов…, – Джон сомневался, что письмо отправил Воронов.

      – Зачем ему? – пожал плечами герцог:

      – Понятно, что он здесь на встрече с руководством, однако именно он выдавал себя за Стивена, он навещал Констанцу. Он, кстати, ничего не пишет о Констанце…, – Меир криво усмехнулся:

      – По той же причине, что и я. Не хочет отсюда улететь прямым рейсом в Блетчли-парк, лежа в чемодане. Он тебе на встрече все скажет, – Воронов, если он был автором, прилагал маленькую схему базара. Забегаловка находилась неподалеку от ресторана, где они обедали в ночь с четверга на пятницу.

      Отложив наконечник кальяна, Джон отщипнул виноградину:

      – Может быть, стоило ребят взять, на встречу? Того же Меира. Оружие у меня есть, но еще один человек не помешает…, – Меир покачал головой:

      – Не надо. Ты его спугнешь. Он и так, наверняка, боится, что ты появишься в кафе с отрядом коммандо…, – Питер молчал, глядя на блестящие брызги воды в фонтане:

      – Я знаю, почему он отправил письмо…, – внезапно, сказал кузен, – он хочет найти Констанцу…, – смуглая щека покрылась легким румянцем:

      – Ему не говорят, где ее держат. Он надеется, что Британия ему поможет…, – такое, конечно, все объясняло:

      – Констанца способна на чувства, – напомнил себе Джон, – она любила Майорану. Она могла полюбить и еще раз. Тем более, она была совсем одна, на оккупированной территории. И он тоже мог полюбить, несмотря на задание. Теперь от него скрывают, где находится Констанца…, – Питер попросил Джона:

      – Если придет действительно он, не говори ему о семье. Такое ни к чему сейчас. Если мы выживем, я сам его найду…, – воробей вспорхнул, закружившись над фонтаном. Предстояло еще подумать, как выручить Констанцу и Стивена из СССР:

      – О Стивене я сейчас узнаю, а сведения о Констанце достанет Меир, после встречи с Кепкой. Интересно, кто он такой…, – колокольчик у двери слабо звякнул, на Джона повеяло сандалом. Он сбрил бороду, дорогая, замшевая куртка, облегала широкие плечи:

      – Он работает в самом сердце рейха, – подумал Джон, – рискует больше, чем мы. Он союзник, он сам пришел к нам со сведениями. Он любил Констанцу, то есть любит. Он совестливый человек…, – вблизи, не на фото, он оказался еще больше похож на Питера.

      – Только он за шесть футов ростом…, – поднявшись, Джон, немного, запрокинул голову. Его ладонь была крепкой, теплой:

      – Я получил ваше письмо…, – Джон откашлялся, советский разведчик повел рукой:

      – Пока не стоит упоминать имена. Я закажу чаю, и поговорим…, – бросив на низкий столик пачку американских сигарет, Воронов отошел к стойке.

      Назойливо, тяжело жужжала тяжелая, осенняя муха.

      Пахло старой, засохшей кровью, подгнившим мясом. Темноту прорезал свет мощного фонарика, стоявшего рядом с расшатанным, деревянным табуретом.