Вельяминовы. Время бури. Книга вторая. Часть седьмая. Нелли Шульман

иглы и шприцы:

      – Не стоит тратить время на мелкую сошку. Герр Холланд расскажет, куда спрятали мою драгоценность, а потом…, – штандартенфюрер изящно повел рукой, – город здесь большой. Рынки, бойни, подозрительные кварталы. Его будут искать, но не найдут. А я ее отыщу, и заберу, непременно…, – Максимилиан не брал сюда рисунок, однако такого и не требовалось. Он помнил 1103, видел ее перед собой, как живую.

      Отпив коньяка, он закрыл глаза, слушая музыку:

      – Моя драгоценность жива, и скоро вернется ко мне. Муха все обставит, без сучка, без задоринки. Советский разведчик, у которого есть сведения о судьбе якобы погибшего полковник Кроу…, – Макс даже рассмеялся:

      – Петр Воронов, стойкий коммунист, героически водящий за нос нацистов. Майор, кажется. Да, майор…, – зевнув, он повертел фото Холланда: «Буду рад увидеться еще раз, ваша светлость. В последний раз».

      Неприметный, темный форд с залепленными грязью номерами, припарковали на углу тихих улочек Парс и Джамшид, куда выходил служебный подъезд посольства СССР. Квартал вокруг садов, где стояли британский и русский особняки, закрыли. Улицу Парс, огибающую хозяйственный двор посольства, перегораживал барьер, где расхаживали два охранника. Забрызганный недавним дождем форд стоял у витрины магазина некоего Новиняна. Лавка процветала, предлагая русские меха, саквояжи итальянской кожи, и американские, прочные чемоданы.

      Армянский квартал располагался неподалеку. По дороге водитель форда остановил машину на улице Надери. Заглянув в забегаловку, он вернулся с увесистым, покрытым жирными пятнами пакетом, и двумя бутылками. Майор Кроу потребовал себе мятный лимонад, Меиру пришлось довольствоваться лимонным напитком.

      – Кока-колу они тоже продают…, – бумажный пакет расстелили между сиденьями, – но цены кусаются…, – Меир не сводил маленького бинокля с кованых, высоких ворот посольства:

      – Мятный лимонад я пил, – добавил майор Горовиц, – похоже на то, что у нас на юге делают…, – вооружив Питера маленькой камерой, он велел снимать любые машины, буде они появятся на улице Парс и, тем более, заедут в посольство.

      Питер вытер салфеткой смуглые, изящные пальцы:

      – Кебаб здесь вкуснее, чем в Северной Африке. Джон говорил, что на приеме ожидается икра, бочонками, каспийский осетр, местный плов…, – отсюда, с задворок посольства, здания британской резиденции видно не было. Меир сам проверял охрану. Кузен начертил Питеру маленькую карту:

      – На центральную улицу, где стоит брезентовый коридор, никто из нужных нам людей не заедет. Они не хотят показываться на глаза журналистам, зевакам…, – улицу Нофль-ле-Шато закрыли, для проезда и прохода, но газетчики успели возвести на углах несколько шатров. Фотокорреспонденты круглосуточно не сводили объективов с резиденций. Западные газеты писали о встрече тройки, но Меир подозревал, что в СССР пресса ничего не печатала:

      – Опубликуют только официальную информацию, по итогам встречи. У них вообще