За тихой и темной рекой. Станислав Рем

Григорьевич закусил квашеной капустой, перед тем нюхнув краюшку хлеба. Кнутов же налёг на мясо. Несколько минут над столом висела вязкая тишина, нарушаемая чавканьем и стуком вилок о посуду. Когда первый голод был утолён, Анисим Ильич промокнул рот салфеткой, и проговорил:

      – Я вот к тебе по какому делу, Григорьич. Расскажи, как первым встретил питерского. Слыхал, ты, чуть, было, не задержал его.

      Пристав усмехнулся.

      – И на старуху бывает проруха.

      – Кто бы говорил, – Кнутов разлил водку по второму разу. – Чего ты к нему прицепился? Только выкладывай по порядку.

      Самойлов выпил, вновь приложился к капусте.

      – Да не понравился он мне, Анисим Ильич.

      – Точнее.

      – Ручки у приезжего больно шаловливые, – капуста хрустела на зубах пристава, но слова доносились твёрдо, даже жёстко. – С такими ручками карманы шмонать, а не инспекцией заниматься.

      – И?

      – Задержать хотел его, а он мне ксиву под нос. Я и говорю, что на старуху…

      – Про старуху уже слышал. Ты уверен, что он лазил в ридикюль?

      Самойлов медленно поднял правую руку и перекрестился:

      – Как на духу, Анисим Ильич. Вы-то знаете, у меня глаз наблюдательный и осечки ещё ни разу не давал. «Щипача» я за версту чую. Лазил он к ней в ридикюль, как пить дать. Но, видимо, что-то почувствовал, и вернул обратно кошель.

      – А чего ж ты его не прокрутил основательно?

      – С той-то бумагой? И потом. Я что у него просил показать? Паспорт. А он по собственной, так сказать, инициативе эту бумаженцию подсунул, будто специально. Мол, гляди, пристав, с кем дело имеешь. – Самойлов прищурился, отчего вокруг глаз образовалась мелкая сетка морщин. – А может, то подделка была?

      – Нет, документ чистый, – выдохнул с сожалением Кнутов.

      – А более детально его крутили?

      – Крутили. Чист. Вроде как. –

      – Да, дела.

      – То-то и оно. Чист наш добрый молодец, аки младенец. К тому же, и из столицы подтвердили его полномочия.

      – Да, дела… – повторил Самойлов, доставая из кармана брюк платок и вытирая им вспотевшую шею. – Хотя, и сие ничего не означает. Сразу видать, что у вас своих – то детишек не было. А вот если брать ваше сравнение, то выходит, где-то должен наш гость обгадиться. Просто обязан. Вот тогда вы его и прищучите.

      – А ты мне поможешь. – Кнутов не спрашивал. Его слова прозвучали, как приказ, чему Самойлов вовсе не удивился. Как только Анисим Ильич появился на пороге дома, он ждал этих слов. Если бы они не прозвучали сегодня, то завтра пристав не стал бы с Кнутовым общаться на данную тему.

      – Что мне делать? – Самойлов посмотрел на следователя.

      Анисим Ильич нацепил на вилку кусочек рыбы, задумчиво повертел им перед глазами и бросил на тарелку.

      – Честно говоря, не знаю. Пока. Мальчишка ездит по всему городу, роется в бумагах, вроде, как делает то, что и положено выполнять в таких случаях. Да только, чует моё сердце, не тем он занят. А вот чем? – Кнутов