Постъядер. Василий Дмитриевич Гавриленко

принялась ломать об коленку, плотно стянутую тканью цвета хаки, сухие ветки, складывать на заготовленное место посреди помещения.

      – Просто знаю…

      – Просто знаешь?

      – Ну, прочитала.

      Марина улыбнулась моему удивлению.

      – Ты умеешь читать?

      – Да.

      Мне стало не по себе: я-то думал, что единственный в Джунглях умею читать… Совсем немного – надписи на стенах, ржавые таблички, но все же…

      А Марина… Я ведь совсем не знаю, кто она.

      – Все бывшие умели читать, – нахмурив лоб, проговорила девушка. – Они не всегда думали о еде и о том, как выжить. Очень часто бывшие задумывались о том, как устроен мир, о том, как сделать жизнь лучше. О справедливости и коварстве, о дружбе, предательстве, – она на мгновение замерла, – о любви и счастье.

      – О чем?

      – О любви и счастье.

      – Но что это?

      Марина улыбнулась.

      – Ты думаешь – я знаю? На этот вопрос даже бывшим ответить не удалось…

      Мы замолчали. Джунгли отступили – стало легче дышать. Кто бы ни была эта странная девушка с зеленоватыми глазами, я внимал ей, верил ей.

      – Надо костер разжечь, – встрепенулась Марина и чиркнула зажигалкой.

      Пока Марина возилась с костром, я сходил в Джунгли, принес охапку терна.

      Загородил колючкой вход: так спокойнее.

      Повернулся к Марине. Костер уже пылал, сноп дыма пополз вверх.

      – Андрей, что у тебя на щеке?

      Я провел рукой – кровь.

      – Пустяк, царапина.

      Скоро в будке потеплело. Подтаял снег на полу. Сполохи заплясали на стенах.

      Марина задумчиво смотрела на огонь, слегка откинув голову. Не хотелось ни есть, ни разговаривать – на душе было покойно, как никогда в Русских Джунглях. Но Джунгли – на то и Джунгли, чтобы напоминать о себе.

      Снаружи затявкали и завизжали твари, а потом раздался вопль… Какой-то игрок вовремя не нашел убежища. Что ж, дело обыкновенное.

      – Сиди, – приказал я и, подкравшись к загороди, выглянул наружу. Две твари хватали за руки и за ноги высокого тощего игрока. Тот кричал, кое-как отбивался. Мой локоть ткнулся во что-то мягкое – я оглянулся.

      – Я же сказал тебе.

      – Отстань.

      Ничего себе!

      Она выглянула наружу:

      – Надо спасти его.

      – Не неси чушь – спасем, а самих сожрут.

      Игрок, видно, только сейчас разглядел в снежном мареве КТСМ. Он рванулся, оставив в пасти у твари кусочек себя, и помчался на нас. Твари – за ним.

      Игрок принялся раскидывать заграждение. Ну, это уже ни в какие ворота!

      Я поднял автомат.

      – Не смей, – Марина схватила меня за руку.

      – Ты не видишь, что он делает?

      – Не смей! Если выстрелишь – я уйду.

      Уйдешь?

      Я выругался и, отбросив автомат, втянул часть колючек в будку. Когда его культя дотронулась до моей руки, я ухватился за нее и помог игроку влезть в убежище.

      В отверстие сунулась было тварь.

      Марина