Постъядер. Василий Дмитриевич Гавриленко

сад в порядок привела, – кашлянув, заговорила старуха.– Перед людьми стыдно.

      Плечи женщины дрогнули, но она промолчала.

      – Ничего по дому не делаешь, все на Андрюшку спихнула.

      – Мама.

      Худощавый высокий мужчина с полотенцем на плече вышел на террасу. Он только что побрился, но кожа на лице не посвежела, осталась землистой.

      Андрей присел к столу, взял чашку, сделал глоток. Поморщился.

      – Возьми печенье.

      Женщина вернулась к столу.

      – Ты что, порезался?

      Дотронулась до щеки Андрея.

      – Пустяк, – тот отстранился. – Почему печенье в нашем магазине всегда краской пахнет?

      – На рынке надо брать, – подала голос старуха.

      Андрей допил кофе и поставил чашку на стол.

      – Все, побежал.

      Он исчез в доме и через пару минут вернулся, одетый в похожую на пальто светлую куртку, в левой руке – кожаный портфель.

      – Возвращайся поскорей.

      В глазах женщины промелькнула тоска.

      Андрей кивнул и, спустившись по ступенькам с террасы, зашагал по тропе к калитке. Приподнявшись, женщина следила, как он, ссутулившись, прошел по дороге и исчез за поворотом.

      Через некоторое время в воздухе раздался шум электрички, замер, потом раздался вновь.

      – Все, поехал Андрюшка, – проговорила старуха и закашляла: в горле у нее захрипело и забулькало. Откашлявшись, вытерла рот подолом халата.

      – Галя. Слышишь, Галя.

      – Что? – встрепенулась женщина.

      – В туалет…

      Галя поднялась из-за стола, подошла к старухе и, взявшись за ручки на инвалидной коляске, принялась толкать ее к двери.

      – Ну, Марина Львовна, помогайте же, помогайте. Крутите руками.

      Старуха пыталась вертеть колеса, но руки плохо слушались ее.

      Кое-как Галя завезла коляску в дом и закрыла двери. На террасе не осталось никого, а к двум надкусанным печеньям через деревянную пустыню стола стал подбираться отряд муравьев.

      3. Марина

      И Марина Львовна, и Галя были мне смутно знакомы. А этот Андрюшка, так похожий на меня, но без шрамов и ожогов на лице? Кто все эти люди, почему я вижу их?

      Кусочек странной, чужой жизни высветился ненадолго передо мной, и эта жизнь мне не понравилась.

      Марина пошевелилась, открыла глаза. На ее бровях, ресницах, волосах лежали снежинки. Мгновение смотрела на меня, словно не понимая, кто я такой и где она находится.

      – Брр, холодно. Уже утро?

      – Да, надо идти.

      Марина закашляла – надрывно, со всхлипами.

      Я смотал и спрятал веревку.

      – По пути устроим привал, нагреем кипятку…

      – А куда мы идем? – спросила Марина.

      Этот вопрос удивил меня.

      – Не знаю, – пожал плечами, снимая с веток автоматы. – Игроки об этом не задумываются.

      – Мы уже не игроки.

      Марина протянула мне куртку.

      – Почему