Волшебный смычок (сборник). Елена Сибиренко-Ставрояни

было, но художник, как и вчера, сидел за мольбертом.

      Солнце только начало всходить. Серое небо трескалось розовыми ручейками.

      Вдалеке, возле лежака, валялась бутылка. Я пошла за ней. Подняла. Походила между лежаками.

      Бутылок больше не было.

      Возвращаясь, я замедлила шаг. Мне так хотелось взглянуть – что на мольберте и кто за ним. Я ни разу не видела живых художников. Тем более за работой.

      Я подошла на цыпочках, остановилась. На холсте было точно, как в жизни. Как чудесно уметь так.

      – Не люблю, когда стоят за спиной. Встаньте рядом, – сказал тот, кто сидел за мольбертом.

      Я хотела подойти, но не могла двинуться с места.

      – Я же говорю – встаньте рядом, – сказал он и обернулся.

      Я узнала его раньше, чем он обернулся – точно так же он обернулся, уходя с выставки.

      – Мне нужно, чтоб вы мне позировали, – сказал он после паузы. – Вы согласны?

      «Могу ли я – манекен – позировать художнику?»

      Я вошла в его мастерскую.

      – Я передумал, – сказал он. – Я не буду влеплять вас в эту обойму лиц. Для этого я найду что-нибудь другое. Я хочу сделать ваш портрет. Даже не ваш. Это будет портрет материализованной одухотворённости.

      Я так растерялась, что не нашлась, что сказать.

      Он усадил меня возле окна в позе, показавшейся мне неестественной. Она утомляла. К концу сеанса я не чувствовала ни рук, ни спины. Ещё больше мучило то, что я его обманываю.

      – Я – не та, за кого вы меня принимаете, – сказала я и словно окунулась с головой в ледяную воду.

      – Я никого ни за кого не принимаю, – сказал он. – Мне важно, кого я вижу. Понятно?

      – Нет, – сказала я. – То есть да.

      – Так «да» или «нет»? – спросил он.

      – Я не человек, – сказала я.

      – А кто же?

      – Я – манекен.[1]

      Хорошо, что у меня не было сердца, а то бы оно разорвалось. И его бы опять не было.

      Я встала. Сейчас он меня выгонит. Лучше уйти самой.

      – Чепуха, – сказал он. – Важно не на что я смотрю, а что я вижу. Я уже вижу свою картину. Она займёт первое место на конкурсе «Одухотворённость». Я обязательно должен занять первое место. Тогда я смогу не гнать халтуру ради заработка, а… Сядь и не мешай мне работать. Ещё немного, и на сегодня хватит. Оплата в конце каждого сеанса.

      Когда мы вышли из мастерской, он сказал:

      – Странно…

      – Что – странно? – спросила я.

      – Как будто я тебя где-то видел.

      «На выставке грязного нижнего белья», – подумала я. Я сказала:

      – Вы ошиблись.

      – Нет, – сказал он. – Я – художник. Я помню лица. Я не мог ошибиться.

      – Может, случайно встречались в городе, – сказала я.

      Он пожал плечами.

      Мы расстались. Я направилась к вокзалу.

      Через неделю я смогла снять номер в гостинице рядом с мастерской. Это было как раз вовремя – я начала засыпать. Если поначалу мне достаточно было сидя подремать полчасика, то теперь хотелось спать всю ночь в постели. Я заметила,

1

Manneguin (франц.) – манекен, от mannekijn (голл.) – человек.