Волшебный смычок (сборник). Елена Сибиренко-Ставрояни

поезд лежали за подкладкой моей сумочки. Я подумывала, что взять из вещей, когда ко мне вошла хозяйка.

      – Я не могу тебе заплатить на этой неделе.

      Она всегда платила нерегулярно.

      – Я уплатила чужие долги и теперь сама всем должна. Я ухожу – на выставке демонстрация коллагеновых губ и платиновых зубов. Интересно, как бы это смотрелось на мне?.. Проверь, как Ники играет гаммы – у неё завтра музыка. А со следующей недели – французский. Ты же понимаешь, для девочки нашего круга она должна….

      «Музыка, – подумала я – … французский. Я не могу ей дать ничего. И никакого круга не будет».

      Ники позвала меня поиграть. Я пришла, но голова у меня разболелась, и вскоре я спустилась к себе.

      Чтобы отвлечься, я взяла вечернюю газету и начала просматривать.

      «Разыскивается беглый манекен», – прочла я на первой странице.

      В дверь тихонько постучали.

      Я сунула газету в сумку, на цыпочках подошла к двери, глянула в замочную скважину и открыла дверь.

      – Что случилось, Ники? Почему ты плачешь?

      – Уходи отсюда, убегай скорей… Мама прочитала объявление в газете и хочет вернуть тебя в магазин. Я только что слышала, как она туда звонила. Беги! Она ушла – не хочет быть дома, когда за тобой придут. Мама хочет увидеть свой портрет на выставке. Они написали, что напишут портрет того, кто сообщит, и поместят его на Выставке Знаменитостей. Ещё и деньги, но для мамы не это…

      Ники всхлипнула. Вынула что-то из кармана халатика.

      – Беги. Вот деньги – тебе хватит на билет. Кажется, есть ночной поезд. Бери, это из моей копилки, это не мамины. Садись на такси, поезжай на вокзал и сразу уезжай.

      Она разрыдалась.

      Вокруг помутнело, словно у меня перед глазами появилось толстое стекло, которое всё исказило.

      – Не плачь, – сказала я Ники, обняла её и расцеловала.

      – Ты тоже не плачь, – сказала Ники.

      – Я не умею плакать, – сказала я.

      – Как жаль, что ты не человек, – сказала Ники, утерев слёзы.

      Один из билетов, спрятанных за подкладку сумки, мне пригодился.

      В купе я ехала одна.

* * *

      Поезд прибыл на конечную станцию ранним утром.

      Я дождалась, пока открылось привокзальное кафе, и села за столик. Столик стоял у окна. Окно выходило на реку.

      Пляж был безлюден. Река сверкала на солнце тёмными и светлыми полосами – дух захватывало. Как должно это впечатлять живых, если даже меня задело. Я и о еде забыла. (На минутку). Посмотрела вокруг. Живые быстро жевали, глотали, плевали, бросали и уходили. Конечно, они это видят каждый день, они же не торчали, сколько я, в четырёх стенах.

      Когда я уходила, опять посмотрела в окно. По пляжу ходила женщина в белом халате и выбирала из урн бутылки. Неподалёку от воды мужчина раскладывал мольберт.

      Я расплатилась (у меня почти ничего не осталось) и вышла.

      На сдачу я купила газету и раскрыла её на странице, где было напечатано «Требуются на работу». Требовались судомойки и уборщицы. А ничего другого я и не умела.

      – Вам