Волшебный смычок (сборник). Елена Сибиренко-Ставрояни

Что теперь делать с этим крошевом? На бутерброды намазать? так насыпать?.. Ладно, что-нибудь придумаем. Бери нож, помогай мне. Тати совсем свихнулась. Без устриц ей и праздник не в праздник. Деликатесов и так полно. Ты не той стороной режешь. А Норта в последнюю минуту послала разыскивать лак для ногтей. Во времена моей молодости… Зачем ты искромсала масло?

      – А где сейчас Норт? – спросила я.

      – Он всё время в зале. Неужто не приметила? Красивый мужчина. – (Наши представления о красоте не совпадали). – Не отходит от Тати. Иди, позови обеих Ай, от тебя никакого толку.

      Я поднялась наверх и встретила Витауса. Он нёс корзину с бутылками. Он отвёл меня в сторону.

      – Норт положил на тебя глаз, – сказал он грустно. – Я случайно услышал – Норт хочет, чтоб ты была его подружкой. Вместо Тати. Она ему надоела. Тати ещё не знает, но уже страшно на тебя зла. Остерегайся её.

      – Я не хочу быть подружкой Норта, – сказала я.

* * *

      Выставка экспонировалась последний день. Через неделю её должны были открыть вновь, пополнив новыми экспонатами.

      Сегодня посетителей было особенно много. Я слышала их разговоры. Их жизнь ничем не походила на нашу. Гораздо, гораздо интереснее. Они могли, что угодно делать, куда угодно ходить, никто не мог их заставить явиться на бал, они одевались во что хотели и принимали какие угодно позы. Как им повезло, что они не родились манекенами. Мне до слёз стало обидно за себя. Завтра меня отнесут в угол, где я проторчу неделю; хорошо ещё, если не поставят лицом к стене – тогда вообще ничего, кроме неё, не увидишь. Затем, если не передумают, – опять стой на выставке в той позе, какую они для тебя изберут. А потом? В лучшем случае, поставят в одну из секций, в худшем – опять в угол. Можно всю жизнь простоять в углу лицом к стене и ничего не увидеть. Угораздило меня попасть в манекены. Вернее – им родиться.

      Когда продавцы разошлись, я уселась прямо на пол. Вскоре пришел Витаус.

      – Завтра демонтаж, – сказала я. – Они тут все уши мне прожужжали, какой сногсшибательный успех, а ещё больший – впереди. Когда вывесят новые экспонаты, а меня поставят в дверях. Представляешь? Сейчас зима, я же замёрзну и простужусь. Но какое им дело? Завтра меня, наверно, отнесут наверх.

      – На завтра Норт назначил бал – будет выбирать себе новую подружку. Тати поставили в центральную витрину из-за её сиреневого платья – такой фасон сейчас в моде. Она рвёт и мечет, что ей теперь не удастся всю ночь напролёт танцевать на балах, а ещё пуще – что Норт дал ей отставку. А тебя она хочет…

      – Я-то при чём?

      – Все думают, что Норт выберет своей подружкой тебя. Вон он идёт!

      – Спрячемся, Витаус, – попросила я.

      Мы едва успели встать на подоконник за пыльную штору, как вошёл Норт в сопровождении дружков. Все были в чёрных смокингах, шляпах, перчатках и с тросточками в руках. Я видела их сквозь дырку в шторе. Я подумала, что Тати – очень храбрая, если выдержала с Нортом так долго.

      Они светили фонариками по углам, заглядывали под кассы, одёргивали занавески примерочных,