Власть полынная. Борис Тумасов

они постукивали костылями, ползком надвигались на Ивана. Протягивали руки, вопили, стонали:

      – Государь, насыть убогих!

      – Спаси-и!

      Хватали его за полы, но он шёл, опираясь на посох, суровый, властный, не замечая никого, и люд затихал, давал дорогу.

      Поднялся Иван Васильевич по ступеням дворца, направился к себе в опочивальню. Увидел сына Ивана, поманил:

      – Ступай у гроба матери постой, ты ведь великий князь, и народ тебя таким помнить должен.

      За Кремлём, в низине, где река Неглинка упирается в бревенчатую плотину, поставили совсем недавно пушкарный двор. Посреди плотины ворота для спуска воды. И тут же труба, по которой с силой вырывается вода. Она падает на колесо и вертит его. Грохот и стук за забором, пахнет гарью и едким дымком.

      Ещё темно, а в бараках работный люд уже всколыхнулся. Ополоснувшись наспех и перекрестив бородатые лица, перехватывал на ходу лепёшку с водой, становился к плавильной печи, к кузнечным молотам.

      Под их стук и шум падающей воды пробуждался молодой великий князь Иван. Иногда в узорчатых оконцах вспыхивали яркие блики, слышались резкие хлопки. Это на втором дворе, что чуть ниже по Неглинке, взрывалось огневое зелье.

      В последние годы зелья варили в большом количестве. Огневым зельем заполняли бочки и вкатывали их в сухое помещение.

      Когда великий князь Иван Молодой бывал на пушкарном и пороховом дворах, умению мастеровых дивился. Совсем недавно первый огневой наряд втащили на кремлёвскую стену, и пушка, сияя медью, своим зевом уставилась на неведомого врага. Гордость почуял князь Иван. Под боем таких пушек не устоять орде. И представлял он, как падают ядра в конную толпу и какой переполох поднимется среди ордынцев.

      Но молодой князь Иван и о другом подумал. Ну а ежели такое случится и с московскими полками, когда они подступят под стены Новгорода? В таком случае московиты окажутся в большом конфузе, а новгородцы восторжествуют. И быть Новгороду под Литвой…

      На пушкарный двор князь Иван въехал в самый раз, когда заканчивали варить медь. С коня сошёл, передал повод Саньке.

      Сопели мехи, люто грохотал водяной молот, проковывали железные крицы[20].

      Подошёл бородатый мастер с обожжённым лицом, сказал с хрипотцой:

      – Погляди-ка, князь Иван, как пушки льют… – И окликнул мастерового: – Готова ли медь?

      – Пускать начинаем, – ответил тот и поднял молоток.

      Два подсобника мигом подхватили железный ковш, подставили его к каменному жёлобу.

      От печей нестерпимо полыхало жаром, перехватило дыхание.

      – Поостерегись, княже! – предупредил лысый мастеровой, ловко ударил по обмазанному глиной каменному чеку, и по жёлобу потекла в ковш огненная жижа.

      Бородатый мастер пояснил великому князю Ивану:

      – Медь с оловом варить и известью продуть мудрено. Что к чему, знать должно и время угадать, чтоб не переварить и недоварить. Сие же варево бронзой зовётся…

      Мастер провёл молодого князя под навес, где несколько

20

Крица – твердая губчатая масса железа с низким содержанием углерода, серы, фосфора и других включений, представляющая собой продукт переработки руды или чугуна.