Лоуни. Эндрю Майкл Хёрли

это, преподобный отец? – спросила миссис Белдербосс.

      – Сцепление, я думаю, – ответил отец Бернард.

      – А, это все сырость, она здесь проникает повсюду, – сказал мистер Белдербосс и откинулся назад, довольный своей сообразительностью.

      – Вы можете починить его? – спросила миссис Белдербосс.

      – Надеюсь, миссис Белдербосс, – усмехнулся отец Бернард. – У меня такое впечатление, что в этих местах приходится рассчитывать только на собственную изобретательность.

      Он улыбнулся и вылез из фургона. Отец Бернард, конечно, был прав. Куда ни посмотри, здесь ничего не увидишь, кроме пустынных топких полей, на которых, как раскиданные ветром лохмотья, там и сям виднелись морские птицы.

      Дождь бил в лобовое стекло, и струи воды волнами стекали вниз, когда отец Бернард открыл капот, подставив опору, чтобы он не закрывался.

      – Пойди помоги ему, – сказала Мать Родителю.

      – Что я понимаю в автомобилях? – возразил тот, отрываясь от изучения карты.

      – Лишние руки не помешают.

      – Он знает, что делает, Эстер. У семи нянек, сама знаешь.

      – Что ж, надеюсь, он все же сможет довезти нас, – сказала Мать, глядя в окно. – Все только холодает и холодает.

      – Не сомневаюсь, что мы выживем, – заметил Родитель.

      – Я беспокоюсь о мистере и миссис Белдербосс, – ответила Мать.

      – Не тревожьтесь за нас, – вмешался мистер Белдербосс. – нам не впервой замерзать, правда, Мэри?

      – Еще бы!

      И они принялись долдонить о войне, и поскольку я все это слышал много раз раньше, я повернулся к Хэнни, который уже пять минут дергал меня за рукав – ему срочно надо было показать свой View-Master.

      Брат с радостной улыбкой вручил мне стереоскопические очки в красной оправе. Он сидел в них всю поездку, просматривая по очереди катушки, которые выуживал из школьного ранца. Сначала он разглядывал «Горные системы мира», до самого Кеттеринга, где мы остановились для отправления естественных нужд, затем «Удивительные обитатели океана», «Освоение космоса», после чего Мать уговорила его посмотреть «Сцены из Ветхого Завета», которыми он и приглашал меня полюбоваться: Еву с деликатно прикрытыми листьями интимными местами, нож Авраама, нацеленный в сердце Исаака, колесничих Фараона, скатывающихся в Красное море. Когда я досмотрел сцены до конца, я заметил, что Хэнни зажимает руки между ног.

      – Хочешь выйти? – спросил я.

      Хэнни качался взад-вперед, стуча боковиной сапога по двери.

      – Тогда пойдем, – сказал я.

      Отец Бернард продолжал копаться в моторе, и я отвел Хэнни подальше по тропинке, чтобы его никто не видел. Он подошел ближе к забору и расстегнул молнию на джинсах, а я в ожидании слушал, как дождь стучит по капюшону куртки, которую я надел по настоянию Матери.

      Я оглянулся на фургон, и мне показалось, что они говорят на повышенных тонах. Мать, Родитель. Они изо всех сил старались сохранять бодрость духа, ведь все были радостно воодушевлены,